Цивилизаtion

Я уже и сам это понял. Сидевшие у огня люди были грязные и худые. Больше всего они напоминали мне тех пленников, что мы захватили во время «ослиной кампании». Но где же остальные бойцы? Где мужчины?

Ответ мы узнали примерно через полтора часа. К костру стали стекаться группы людей под конвоем солдат Зота и Ахомита. Мужчины тащили вязанки дров и тяжелые корзины. Женщины несли снопы крапивы и лукошки с ягодами. Все они были безоружны и худы, многие совершенно без одежды. Вскоре появился сам Ахомит с отрядом из десяти человек. Перед ним понуро шли около двадцати женщин с детьми и пятеро мужчин. Находившиеся в лагере воины радостно приветствовали вернувшегося командира. Всё говорило о том, что он вернулся с хорошей добычей.

Не желая больше продолжать наблюдения, Тыкто встал во весь рост и громко гаркнул:

– Ахомит!

Все резко обернулись в нашу сторону. Остальные воины последовали примеру вождя и поднялись из укрытия. Поняв, что больше отлеживаться смысла нет, и мое присутствие скорее поможет мирному разрешению ситуации, встал и я. Тыкто спокойно пошел в сторону удивленных нашим появлением команчей. Он заткнул топор за пояс, видимо, уверенный, что агрессия уже неуместна. Я едва поспевал за ним. Ахомит стоял растерянный, не понимая, почему мы здесь и что от него хотим.

– Откуда эти люди? – как можно строже спросил я, подойдя ближе. – Кто они?

– Я убил вождей, они мои, – ответил взявший себя в руки Ахомит.

Бросив вопросительный взгляд на Тыкто, я понял, что преступления, похоже, не было. Вождь расслабленно стоял и разглядывал находившихся вокруг людей. Картинка вырисовывалась довольно простая. Пользуясь превосходством в оружии, боевой подготовке и прочной защите, Ахомит вместе с двумя отрядами бойцов, легко захватывал мелкие окрестные племена, обращая их в своих рабов. Солдаты за военные вылазки получали заработок, превышающий их доход от охоты или ремесла, а воевать им явно нравилось больше, чем месить глину. Рабам приносили испорченную пищу, непригодную для продажи. Сто с лишним человек обеспечивали Ахомиту серьезный доход.

Воины Тыкто общались с коллегами, спрятав оружие. Пленные дикари испуганно жались друг к другу. Их словно не замечали.

– Приходи завтра ко мне, – сказал я Ахомиту, насупив брови, и жестом показал своим, что здесь больше делать нечего.

Глава 47

По пути назад я спросил Тыкто, что он думает обо всей этой истории.

– Они нашли их далеко. Там, где заходит солнце. Он убил вождей, и теперь эти люди стали его гоцэ.

– Гоцэ?

– Ахомит говорит, что им надо делать, или может их убить.

Объяснения Тыкто были настолько простые, словно он рассказывал, как сходил попить.

– То есть у Ахомита теперь свое племя?

– Это не племя. Это гоцэ. Он их вождь.

– Он их вождь, но это не его племя?

Тыкто посмотрел на меня настолько снисходительно, что мне захотелось оскорбиться.

– Ахомит в племени Чука. У него не может быть племени.

Я, в самом деле, не очень понимал все эти хитросплетения в субординации.

– Но ведь Чук сам убил Сыхо и стал вождем его племени!

– Чука послал на войну Ыката.

Если бы не несколько часов пути, я бы наверняка начал раздражаться. Сейчас же манера Тыкто выдавать информацию позволяла скоротать время.

– И что с того?

– Ыката был вождем Чука.

Спокойно, Гном, спокойно. Постепенно я разгадаю этот ребус.

– Ыката был вождем Чука, и у Чука теперь есть свое племя.

– Да.

– Почему?!

– Ыката послал его на войну с другим племенем, а сам остался. Значит, Чук может взять племя себе, если победит.

Кажется, я начинал понимать.

– То есть обычно на войну должен идти сам вождь?

– Да, – коротко ответил Тыкто.

– А если кто-то из племени решит самостоятельно сходить на войну и захватит пленного, то это будет лишь пленник?

– Гоцэ, – кивнул он.

– А если его пошлет вождь, то из захваченных пленников можно будет создать племя? - еще раз переспросил я.

– Да, – по-прежнему не меняя тона, подтвердил Тыкто.

О как! Теперь ясно. Судя по сообщению от Чука, гласившего, что Ахомит ушел к нам, о захватнической кампании он не знал. Значит, как минимум своего племени Ахомит в лесу создать не может.

– А Чук может сказать Ахомиту, что делать с этими людьми?

На этот раз Тыкто ненадолго задумался.

– Чук — вождь. Он — может, – наконец прозвучал ответ.

Ситуация прояснялась. В принципе, произошедшее было в рамках понятий того времени. Ахомит рисковал жизнью, проявил силу, подчинил себе рабов и выполняет теперь их руками задачи по снабжению. Все было правильно и в тоже время неправильно. Подобные рабовладельческие отношения шли вразрез с тем видом общества, которое я хотел построить. Оставшиеся два часа ходьбы я посвятил размышлениям, как сохранить отношения с Ахомитом, но в тоже время направить его действия в нужное мне русло.

Около полудня инициативный интервент все-таки пришел ко мне. Не собираясь снимать маску строгости, я начал допрашивать предприимчивого завоевателя.

– Сколько ты привел людей?

– Сто и еще сорок и шесть.

– С детьми?

– Да. Всего сто и сорок и шесть.

Солидно! Получается приличных размеров племя.

– Ты знаешь, что все люди из племени Тыкто и Чука должны платить налог?