Цивилизатор в СССР 1978

Я даже кое-что таки послушал. Но очень ограниченно. Во время визита на природу в день железнодорожника, «корпоратив» по советски, с нехитрой снедью — бутербродами, помидорками-огурцами, чаем из термосов и водочкой — мама и отец меня там постоянно держали рядом и я обломался с желанием пошастать в толпе. Вот и слушал, что мамины сослуживцы (отец тусовался с нами) базарили на слегка развязавшиеся на природе языки.

На самом деле ничего такого, что я не помнил. Просто дальше вкуривал забытый аромат эпохи на загородной природе. Народ задвигал тосты, чё-то там кто-то пел, даже какие-то конкурсы изобразить пытались… но, в целом — в основном, просто ели и выпивали(!) на травке в хороший летний день.

Так что первое относительно самостоятельное действо сегодня, пусть и не среди подвыпивших дам и мужиков заводоуправления и из цехов завода, а в тиши детской библиотеки.

Пришлось отбояриваться от «идиотских» воспросов — что меня именно интересует в газетах, какие книги я ещё читал, кем хочу стать и всё такое…

Завка либы уделяет мне нереально много времени. Столько у него его свободного? Напрягает. Зато сильно не напрягается на работе советская интеллигенция, это факт. И не только в её лице! У меня даже есть под рукой пример, который больше всего врезался в память первой жизни, да и обстановка читального зала библиотеки придала ему «вкуса и цвета»:

…Где-то в районе начала лета 1989-го, в другой, взрослой центральной районной либе, меня, только-только перешедшего в 11-й класс, явившегося почитать в библиотеку дайджест инопрессы «За рубежом» (этакий доинтернетный усечённый и цензурированный протовариант того, что позже было весьма популярно в рунете в начале 21 века), ждало зрелище. Я с изумлением наблюдал, как уткнувшийся в телик весь наличный рабочий коллектив центральной либы восторгается пизд%ками, лихо зарабатывавшими себе имидж «правдорубов и вставших против проклятой КПСС» у доверчивого, ещё хотя бы формально единого, советского народа.

Цапались депутаты между собой, являя непривычное и столь увлекательное зрелище для 280 миллионов — не то что забывших (из всех, кто помнил Думу до 1917-го, в живых оставались единицы), а и не знавших за десятилетия всеобщего «одобрямса» все плюсы и минусы разборок на публику среди народных избранников и прочих внешних атрибутов «парламентской демократии»:-)

Может, многие из тех, что тогда собрался в Кремлёвском дворце съездов, ещё искренне желали добра стране?

Или просто в кулуарах вовсю уже пилили её?:-/

Не был там, точно не знаю… вот как, даже если я решусь донести до кого-то, у кого на порядки побольше возможностей, чем у меня пятилетнего, такое знание… сможет ли сей условный «умный, решительный и во власти» всё правильно оценить, сделать правильные выводы и принять правильные решения?

А наивные и ещё пока восторженные от всего происходящего в стране библиотекарши, забыв о работе, восхищались фразой кого-то там из красиво баящих депутатов — про то, что «…демократия у нас — ещё девочка…»

Папашка мерзкой лошади Собчак её двинул в массы вроде или ещё кто? Афанасьев там какой-то, помню, зажигал… да. Юрием его звали. Чёрт, тот самый, который про «агрессивно-послушное большинство» задвинул. А позже, вместо депутатов, которым многие перемены не нравились, либдемшиза сей ярлык на народ в целом натянула.

Откуда этот Афанасьев выплыл — никогда не знал. Но морды — и его, и Собчака и многих иных прочих хорошо помню. И в 1989-м, и как позже выглядели.

Гениальный, благонамеренный, но таки юродивый Сахаров тоже там, на съезде, посрался с безногим «афганцем» Червонописким. Или наоборот, тот — с уже не опальным академиком.

«Как СЧАС помню»!

Блин, а ведь тот десантник сейчас на своих двоих где-то лихо чешет! Именно такие мелкие детали всё время выбивают из колеи.

Ладно… отвлёкся я, уплыв в воспоминания и склонившись над вчерашней «Правдой».

* * *

…Другой вариант внимания завки ко мне — оценивает, как использовать меня для имиджа либы? Тьфу, это взрослое сознание моё всё оценивает так всё через призму иных времён!

И тем не менее, даже если это всего лишь глюк от опыта первой жизни, то всё равно — в общении с ней мне нужно, подтверждая имидж чудо-ребёнка, с другой оценивать каждую фразу — не сболтнуть чего лишнего и не показать себя уж «совсем не пятилетним».

Впрочем, думать перед каждой фразой — подобный стиль для вундеркиндера — может быть воспринят естественным.

* * *

Я никогда не жаловался на память. Тысячи и тысячи прочитанных книг, физика (пусть и в масштабе ВУЗ-а), программирование и ИТ в целом, и прочее, держали мозги в тонусе десятилетиями. Так что я помню очень много. Но если оставить в сторону профессиональное, вся моя память — это взгляд обывателя «со стороны». Пусть и интересующегося политикой, очень много читавшего, особенно в век интернета, но не бывшего в центре ни одного из множества событий в стране и мире за эти годы, и, тем более не принимавшего решений и не дергавшего за нити действующих лиц.