Цивилизатор в СССР 1980

Садат довёл до конца Кэмп-Дэвидскую сделку. И Египет и Израиль подписали мирный договор. Садату предрекалось за данное решение жизни на пару лет…

В Никарагуа Сандинистский фронт одержал решительную победу. А слова о том, что Даниель Ортега все последующие десятилетия оставался другом нашей страны, несмотря ни на что, были отмечены Малым Политбюро. После чего были сделаны решительные шаги, позволившие восстановить дипломатические отношения между Никарагуа и СССР на уровне посольств!

В сентябре, в южной части Атлантического океана состоялся (предрекаемый «Свидетелем» с указанием лишь только года) ядерный взрыв в атмосфере. Воспоминания Вяткина указывали на причастность Израиля и ЮАР, однако большего он сказать не мог, несмотря на все попытки что-то вытащить ещё из памяти. Впрочем, и без пророчеств носителя сознания из будущего, СССР (по линии ГРУ) уже владел информацией о ранних работах на полигоне в пустыне Калахари. Как и имели место обсуждения данных работ между представителями США и СССР.

На Кубе Советским Союзом, в согласовании с руководством острова Свободы были приняты некоторые осторожные мероприятия, невидимые пока для США.

Но главной заботой в среднеазиатском «подбрюшье» СССР оставалась всё более накалявшаяся обстановка в Афганистане. Тревожили (судя по всему, как и в прошлом «Свидетеля».) новые, всё более настойчивые просьбы со стороны как Тараки, так и Амина о вводе больших сил СССР в их страну.

Верхушка НДПА откровенно желала решить проблемы своей страны за счёт помощи СССР. К просьбам о более высоких закупочных ценам на собственную продукцию, отправке советских специалистов и прямой экономической поддержке добавилось желание подавить все оппозиционные выступления военной силой СССР!

Обсуждения в их узком кругу вывели всех пятерых на парадоксальный вывод — а что, если тогда их собственное поведение было, по сути таким же?

И… дотянули до ввода войск, пытаясь «увещевать и уговаривать».

Политическое давление на Тараки и Амина со стороны СССР о введении в рамки фракционной борьбы между «Хальком» и «Парчамом» в НДПА присутствовало всегда.

«Тогда», та борьба стоила главным действующим лицам фракций их жизней. Неясно, что именно произошло в том прошлом с Тараки, Вяткин утверждал лишь про итог.

Предрекаемое «Свидетелем» убийство Тараки пока не произошло. Да и могло ли оно повториться вновь, в условиях неоднократных (как официальных, так и неформальных, в беседах с разными посланцами Москвы) призывов к прекращению внутрипартийной борьбы в НДПА, никто не мог сказать!

От советников по линии КГБ и ГРУ, от посольских работников, от множества советских специалистов из дружественной соседней страны поступали сигналы о волнениях во всех слоях афганского общества.

В сентябре Тараки был снова в Москве с дружественным визитом, где его всячески увещевали найти компромисс с Амином, который получал свою порцию уговоров от его советских советников и посланцев Москвы в Кабуле.

По линии КГБ продолжал готовиться (как, судя по всему и «тогда») запасной вариант с сосланным из Афганистана летом 1978-го послом в ЧССР Бабраком Кармалем…

— … Жаль, что Конституцию уже приняли… — неожиданно изрёк Генсек, прервав шедший по третьему кругу спор о возможности совместить крайне настойчивое желание афганского руководства о военной поддержке с нежеланием повторять ныне известный (от «Свидетеля») путь к 15 тысячам смертей солдат и командиров Советской Армии и других «силовых» (как приняли они любопытный термин) ведомств Союза.

«Всего один спецотряд ГРУ» (сформированный в апреле 154-й отдельный отряд специального назначения — по сути, мотострелковый батальон, численностью в полтысячи в/с) — для поддержки подразделения «А» КГБ, для охраны Тараки и Амина и… для пресечения возможных попыток тех свести друг с другом счёты?

Этот батальон был и «тогда» — по словам «Свидетеля». Правда, больше тот ничего о нём не помнил, кроме того факта, что батальон участвовал в ликвидации Амина в декабре.

— … Леонид Ильич? — мягко уставился на Генсека Суслов, чью фразу оборвал Брежнев.

— Жаль, что уже приняли — повторил Генсек. И пояснил — … статью ту можно было бы убрать. Никто бы и слова не сказал против. А кто сказал бы… шею свернули бы — с непонятным ожесточением заметил Брежнев.

Присутствующие, уже отметившие сегодняшнее молчание Генсека при обсуждении, поняли, о чём всё время думал тот.

— К чему спешить, Леонид Ильич? Хотя… раз уж мы знаем, к чему это привело, то… кто нам мешает сделать потребный шаг прямо сейчас? — неожиданно взял на себя инициативу Громыко — … законодательно, конечно оформим, всё как положено, как в 21 веке подправляли при необходимости… — умехнулся министр иностранных дел — … «о внесении изменений в текст Конституции» голосование проведём. Может, и ещё что подправим…

— Историю… — хмыкнул Суслов, вызвав смешки у всех присутствующих.

Проведённая «превентивная акция» в отношении известной личности словно сняла какой-то барьер к самым смелым действиям и они уже не стеснялись обсуждать многое, казавшееся немыслимым ранее. Пусть и в узком кругу.