Цивилизации Древнего Востока

Временами в подобных сентенциях можно увидеть замечательные психологические наблюдения:

Похвали юношу, и он сделает для тебя что захочешь;
Брось корку собаке, и она завиляет хвостом.

А вот призыв к самоконтролю:

В месте скандала не выказывай раздражения;
Когда гнев сжигает мужа, подобно пламени, умей потушить
пламя.
Если он говорит с тобою, пусть сердце твое с благодарностью
примет совет;
Если он оскорбляет тебя, не отвечай ему тем же.

Еще один тип дидактических композиций – басня; к несчастью, до нас дошло лишь несколько образцов шумерских басен: о птице и рыбе, о дереве и тростнике, о мотыге и плуге, о железе и бронзе. Басни часто принимают форму диалогов или споров о хороших и дурных качествах разных персонажей, примерно так, как мы видим в более поздних баснях Эзопа. Среди персонажей басен – не только животные и растения, минералы и инструменты, но также люди и ремесла; когда речь идет о последних, литературный жанр немного меняется и вмешательство богов приближает рассказ к мифологическому типу. Хороший пример – состязание за руку Инанны между пастухом Думузи и земледельцем Энкимду. Богиня благосклонна к земледельцу:

Пастух никогда не получит руки моей,
Никогда не укутает меня своим шерстяным плащом…
Я, дева, стану женой земледельца,
Земледельца, выращивающего растения,
Земледельца, взращивающего зерно.

Но пастух энергично защищается:

Энкимду, муж каналов, канав и канавок,
Земледелец, чем он лучше меня?
Пусть даст он мне свое черное одеяние,
В ответ я дам ему, земледельцу, черную овцу;
Пусть даст он мне свое белое одеяние,
В ответ я дам ему, земледельцу, белую овцу;
Пусть нальет он мне лучшего своего пива,
В ответ я налью ему, земледельцу, желтого молока;
Пусть нальет он мне сладкого своего пива,
В ответ я поставлю перед ним, земледельцем, кислого
молока…
Наевшись и напившись,
Я оставлю для него лишний жир,
Я оставлю для него лишнее молоко:
Земледелец, чем же он лучше меня?

В конце концов Инанна выбирает пастуха. Но – и это очень важно – соперники мирятся, и земледелец также приносит богине свои дары. Это полностью согласуется с естественным порядком – устремлением и одновременно характерной чертой шумерского образа мыслей.

Произведения нравоучительного жанра включают в себя множество школьных текстов, один из которых, расшифрованный Крамером, особенно интересен. В нем рассказывается о юноше, который ходил в школу, усердно учился, готовил и писал все упражнения. По возвращении домой он рассказывает отцу обо всем, что сделал, и просит дать ему поужинать:

Я хочу пить, дай мне напиться!
Я голоден, дай мне хлеба!
Омой мне ноги, постели постель, я хочу спать.
И разбуди меня утром пораньше, я не должен опаздывать,
Или учитель побьет меня палкой.

На следующее утро юноша встает, берет два хлебца, приготовленные для него матерью, и вновь бежит в школу; но он опоздал, и встреча с начальником предвещает ему наказание. Возвратившись домой, он предлагает отцу пригласить наставника домой и ублаготворить его дарами. История продолжается:

Отец внял словам ученика.
Учителя школьного он позвал.
В дом пригласил, на место почета его посадил.
Школьник служил ему, пред ним он встал,
И все, что грамоте он постиг,
Отцу своему он показал.
Отец его с ликующим сердцем
Отцу школьному радостно молвит:
«Вот малыш мой руку раскрыл, и ты мудрость свою в нее
вложил.
Грамотейную мудрость, всю искусность ее ты ему открыл».