Цивилизации

Земля за морем за гранью цивилизации,

Но рассказ о ней дает народу ханъ заслуженное уважение.

Бао Хе (VIII век). Послание достопочтенному господину Ли в Кванзу

Морской народ: приспособленные к волнам

Моря притягивают и отталкивают, устрашают и вдохновляют. Это бездонные котлы, порождающие чудовищ, в одной поэтической строке — зеленые, как драконы, сверкающие и населенные водными змеями; в другой — щедрый, вознаграждающий кубок «земного вина». Они одновременно угрожают жизни и поддерживают ее. Люди обычно не живут в море постоянно — но оран лаут, «морской народ» юго-востока Азии, доказывает, что и море может стать обиталищем человека. Благодаря писателям-фантастам колонизация морского дна стала любимой идеей современности. Однако там, где суша и море проникают друг в друга, где удобные гавани открывают выход к доступным для навигации морям, цивилизация в состоянии воспользоваться разнообразием среды, предлагаемым морем. Море может стать источником пищи, торговым путем и способом распространения.

Его нельзя преобразить так же легко, как земной ландшафт, нельзя покрыть городами, хотя остатки кораблекрушений способны образовать плавучую жилую поверхность на воде или под ней; некоторые живущие в лодках народы и впрямь создают флотилии, которые уместно было бы называть морскими городами или по крайней мере морскими поселениями, пока их не рассеет порыв ветра или необходимость поиска пропитания и убежища. Люди, живущие в море постоянно — а не использующие его время от времени для охоты, миграции, эксплуатации, торговли или войны — должны приспосабливаться к окружению, а не преобразовывать его в своих целях. Как место обитания море подобно пустыне (см. выше, с. 57–112) — и даже превосходит ее суровостью: оно требует сотрудничества, и его нельзя покорить.

Когда перед Первой мировой войной Уолтер Грейндж Уайт служил капелланом в Мергуи в Британской Бирме, он подружился с самым северным морским народом Малайзии, которых называет так, как они называют себя сами, — мокенами. Он восхищается ими и симпатизирует им, но признает их образ жизни нецивилизованным. Согласно критериям, принятым в этой книге, мокены представляют антитезис цивилизации: полностью подчиняются природе, зависят исключительно от ее милости. У отдельных общин есть «база» на побережье, в укромных гаванях, или на необитаемых островах; там есть хижины, где можно укрыться в случае необходимости. Но у большинства — на тот период Уайт определял их численность в пять тысяч человек — нет иного дома, кроме лодки, и они буквально всю жизнь проводят в море. На берег они выходят только для торговли, постройки или ремонта лодок и — весьма любопытно — погребения мертвых, которых они не доверяют волнам. В юго-восточной Азии есть немало народов, которые в море как дома; но большинство, вроде племени буги с Сулавеси, прославленного на западе своей способностью приспосабливаться к морю, в сущности в море новички; это крестьяне, которых сильно тянет в море[801]. Но оран лаут в Малайзии — морской народ в полном смысле слова; самым решительным приверженцем морского образа жизни среди них была община мокенов, описанная Уайтом.