Цивилизация

— Ладно ещё кампания в Греции — понадеялся на этолийцев, а они подвели — ну, бывает и такое. Но даже в Фермопилах — неужели нельзя было снять всего пару задних шеренг защищавшей проход фаланги, да перекрыть ими ту узенькую тропку, по которой его обходили римляне?! Пускай при тех малых силах, что он переправил туда из Азии, и невозможно было победить, но обескровить римлян он мог вполне — ведь с фронта дело к этому и шло! Сделай он это, и следующую кампанию он вёл бы снова в Греции, но уже с гораздо большими силами, а сами греки при виде его сил меньше боялись бы римлян и активнее помогали бы ему. Да пускай бы даже и тогда он не сбросил римлян в море, но разве помышляли бы они, увязнув в Греции, о походе в Азию? Но что сделал этот трус?! Всемогущий Баал! Пуститься наутёк, едва завидев обходящих его римлян, с одной только свитой и бросить всё войско, которое успешно оборонялось! Он бросил в Фермопилах десять тысяч человек, доверившихся ему и пошедших с ним! На что он мог рассчитывать после этого?! Кто захочет сражаться и умирать за такого царя?!

— Ну, всё-таки он ведь собрал после этого войско в Азии, и немалое?

— Да, судьба была всё ещё благосклонна к нему — Фермопилы ему простили, как ни странно. Но что толку, если сам он, каким был, таким и остался? Ведь и при Магнезии всё повторилось в точности! Ещё же ничего не было потеряно, и всё было в его руках! Ну, смяли ему фалангу, но с его превосходством в коннице он вполне мог избежать разгрома!

— Прикрыть конницей отступление фаланги и прочих?

— Ну конечно же! Отступление прошло бы в полном порядке, лагерь с запасами не был бы потерян, войско собралось бы с силами и на следующий день возобновило бы бой! Превосходство-то ведь в силах у него всё равно оставалось бы! Да пускай бы даже и на второй день он не выиграл — кому легче и быстрее было бы получить подкрепления и снабжение, римлянам или ему?

— Больше конницы — больше и фуражиров?

— Разумеется! В затяжной войне теперь уже римляне оказались бы почти в том же положении, что и я в Италии, и само время работало бы на него. Но этот слизняк опять бросил войско и бежал, едва завидев его отступление! Всемогущий Баал!

— Как и Дарий при Гавгамелах?

— Именно! В точности как Дарий, хоть и мнил себя наследником Александра! Я, кстати, так и сказал ему, когда мы встретились с ним после его разгрома — так видел бы ты, как он окрысился! Как будто бы это я, а не он, бежал с поля боя!

— Цари не прощают тем, кто на деле оказывается лучше их самих.

— Тоже верно. Тогда-то я и понял, что пора бежать.

— То есть, ты не стал дожидаться требований римлян о твоей выдаче?

— Только этого мне ещё не хватало! Если такое же требование к Карфагену было и остаётся в силе, стоит мне только появиться в нём, так чего мне было ждать у Антиоха? Хвала богам, он не приказал арестовать меня заранее, а я отпросился у него в Тир — якобы проверить, в каком состоянии флот, ну и посетить с семьёй храмы. Оттуда уже я и бежал на Крит — ну, я рассказал тебе уже о приключениях в Гортине. А уже из неё — да, подался в Вифинию к Прусию.

— И принялся за старое?

— А что, уже и так говорят? — Циклоп расхохотался, — Ещё и Прусия подбивать на войну с Римом? Об этом, естественно, и речи быть не могло. Я подбивал его только на союз с Филиппом Македонским, да и на него-то он решился не сразу.

— А на что вы рассчитывали в союзе с Филиппом?

— Сразу или после того?

— "После того" — зная тебя, понятно и так, — хмыкнул я.

— Верно, в этом я — неисправим! — ухмыльнулся пуниец, — Нашей первой целью был, конечно, Пергам. Он же как заноза в заду у Филиппа! Стоит ему обернуться против Рима, как в спину ударит Эвмен Пергамский! Особенно теперь, когда у Македонии почти не осталось флота, а пергамский флот в Эгейском море — сильнейший после родосского. Но греки есть греки — грызлись, грызутся и будут грызться. Родосцы получили немало, но меньше, чем им хотелось — Карию и Ликию с Писидией им пришлось поделить с Эвменом, а Памфилия, на которую они рассчитывали, и вовсе досталась ему. Так что на их помощь Пергам рассчитывать не мог, а их нейтралитет нас тоже устраивал. Прусий, естественно, хотел вернуть свои Мисию с Фригией, а Ликания, Памфилия и Писидия, никогда Пергаму не принадлежавшие, вряд ли упустили бы случай отложиться. Галатам, конечно, хотелось пограбить и подзаработать в качестве наёмников, а Филиппу резкое ослабление Пергама развязало бы руки, чего я, собственно, и хотел добиться для начала. Надо было, конечно, сразу возглавить кампанию самому, но мне не хотелось высовываться раньше времени…

— Толку-то от всего этого, если дело решается в Риме?

— Ну, мы рассчитывали на то, что Эвмен всё-же постыдится жаловаться в Рим на какую-то маленькую Вифинию, дабы его не подняли там на смех. Мы с Прусием и до сих пор ломаем голову, в чём же мы ошиблись? Что могло заставить Эвмена пренебречь даже этим смехом? Неужели НАСТОЛЬКО обиделся за ТУ морскую битву?