Цивилизация

Некогда было разбираться в социальных проблемах греческих гегемонов, да и не интересовали они меня абсолютно, мне в гавань нужно было поскорее, а чуток опосля — и менту со спецназером, а как тут поскорее, когда толпа митингует прямо за воротами, и затор ещё тот. Пришлось с чёрного хода выбираться, да обходными путями, а в результате я, конечно, припозднился. Посудина "эвакуаторов" не могла ждать и отплыла по графику, так что нагонял я её на спешно нанятом лодочнике. Нет, ну я мог, конечно, погрузиться и на "спасателей", которые были ещё у причала, но пересаживаться с них к "эвакуаторам" на месте означало спалить их знакомство, чего категорически не хотелось. Лучше всего, когда каждый отвечает за своё, а в остальном — моя хата с краю, граждане начальнички. Нагнал, расплатился с лодочником, пересел — дальше, хвала богам, дело пошло в штатном режиме. Погрузку на "спасателей" Володи с парой "амфибий" и Хитии с Лисимахом я наблюдал уже в трубу — тоже в спешке и запыхавшись, тоже с небольшим отставанием от графика, но уже в допуске, как говорится. Беда с этими греками, млять, и я очень надеюсь, что организаторы этой бузы огребут за неё от городской стражи по первое число…

Забавно было наблюдать в трубу, когда и "спасатели" подплыли поближе, как пловцы спецназера обуваются в кожаные ласты и проверяют трубки, а главное — готовят муляж спины акулы со спинным плавником — кошачьей, кажется, которая тоже не опасна, но покрупнее катрана. Ещё забавнее было, когда Хития затыкала мундштуки-загубники трёх дыхательных трубок леденцами — ныряешь "как есть", под водой принимаешь эту трубку, загубник в рот, леденец глотаешь, а через трубку дышишь.

Дальше, собственно, всё шло по плану. Архелай в гавани принял на борт двух расфуфыренных без пяти минут "утопленников" и доставил их на место — пришло время "топить" их. Двое "амфибий", обмотав верхние колпаки своих трубок водорослями для маскировки, нырнули с муляжом, и вскоре между посудиной Архелая и мелью показался акулий спинной плавник. Разве ж можно упустить такую добычу? Ганнибалёныш на носу с трезубцем — что твой Посейдон, только без бороды, гребцов поторапливает, те тужатся, аж вспенивая воду, да поглядывают на поплавок, которым место "катастрофы" заранее помечено. Акулий плавник идёт в аккурат к нему, преследователи за ним, спартанка, уже переодевшаяся и в ластах, сбрасывает плащ — ага, оставаясь в одних только ластах, берёт у Лисимаха три трубки и тоже ныряет. Пацан мечет трезубец, но попал в цель или нет, мне не видно, да и не столь это важно — шаланда налетает наконец на мель. Хорошо налетает, со всего маху, Гамилькар с матерью и доброй половиной архелаевых рыбаков, включая и его самого, летят за борт вверх тормашками, и даже я — в трубу и зная, куда там смотреть — едва замечаю исчезновение в этой неразберихе расфуфыренных бабы с пацаном…

Рыбаки побултыхались немножко в волнах, сколько требовалось для приличия, доплыли до своей шаланды, Архелай "внезапно обнаружил" отсутствие среди спасшихся пассажиров, поднял крик, команда засуетилась, имитируя старательные поиски, тут к ним "подоспели" наконец и "спасатели", принявшись осматривать море и даже нырять вместе с ними, и в этой сумятице никто не заметил удаляющихся от них и направляющихся к нам комков невзрачных буроватых водорослей, маскирующих колпаки трубок. Скрывшись за нашим бортом, пловцы вынырнули.

Первой помогли подняться на борт Имильке, мокрой до нитки, потому как для бабы приличий никто не отменял, и ей пришлось "неожиданно искупаться" одетой. Видок у неё был, конечно, непритязательный, и едва ли это её радовало, но она держала себя в руках и даже посмеивалась. Естественно, её тут же направили в трюм — переодеваться в сухое и приводить себя в порядок. Ганнибалёныш влез сам, смеясь, хоть с фингалом на скуле, и у меня тут же возникло подозрение — ага, так и есть, следом Хития взобралась и ещё ему подзатыльник добавила. Раздосадовало пацана, впрочем, не это, а расставание с трезубцем — влезшие на борт последними володины "амфибии" выдернули его из муляжа и выбросили за борт.

— Наплюй и забудь, — сказал я ему, — На новом месте у тебя будет новый не хуже этого, а в пути тебе будет всё равно не до рыбалки.

— Но выбрасывать-то зачем, дядя Максим? Я привык к нему — жалко же!

— Именно поэтому. Вас будут искать, найдут его и решат, что по своей воле ты бы с ним не расстался. Это будет ещё одно "доказательство" того, что вы "утонули".

Пловцы тем временем уничтожили муляж, отодрав акулью кожу с плавником от деревяшки, и всё это полетело за борт по отдельности. Кожа, естественно, пошла на дно, а деревяшка, не похожая ни на что узнаваемое, закачалась на волнах. Кто обратит на неё внимание, когда её прибьёт к берегу?