Цивилизация Древнего Рима

История вторжения квадов и маркоманов характерна для состояния, в котором находился тогда римский мир. К концу «золотого века» Антонинов угроза Риму становится определенной: то, чего Рим опасался на всем протяжении своего существования, сбывалось — он превращается в осажденный город. Пока его территория сохранялась в разумных пределах: Италия, провинции, омываемые Средиземным морем, — для него сохранялась и возможность защищаться. Теперь же было необходимо организовать фронты со всех сторон, а осаждающие были бесчисленными. Они приходили из глубин огромных равнин Германии и Скифии, чтобы все более плотными волнами сломить смешной барьер, который намеревались им противопоставить. Чтобы сохранять надежду, следовало иметь возможность бросать против этого человеческого потока постоянно обновляемые армии. Ведь римляне, как это случается, постепенно разлюбили военное ремесло. Военный пыл охлаждался материальным процветанием «золотого века». Когда было разрешено торговать, обогащаться, жить в мире и довольстве, кто выбрал бы тяготы солдатской жизни? Войска уже состояли только из людей, для которых война была ремеслом, а они стали особым социальным классом и были необходимы для того, чтобы обеспечить защиту границ, но все больше претендовали на то, чтобы участвовать в политической жизни. Власти императоров непрерывно угрожали восстания, pronunciamentos [99]императоры обязаны были наводить порядок, бросив все прочие дела, — речь шла о спасении империи. Чтобы сократить риск военного мятежа императоры контролировали концентрацию и наличный состав войск, расположенных по границам. Они пытались заменять легионы оборонительными сооружениями. Септимий Север, например, который погиб в Йорке на подступах к «стене Адриана» [100], после волнений, которые его привели к власти, предпринял большие усилия для того, чтобы восстанавливать существующие укрепления. Но эта политика не обеспечила стабильности ни на границах, ни внутри империи. В эпоху Северов (193–238) и до конца III века беспорядки и угрозы лишь усиливаются.

В дальнейшем внешние войны, развитие бюрократии, периоды анархии после военных мятежей привели к падению Римской империи. Повсюду граждане жалуются на тяжесть налогов, на общее обнищание в контрасте с огромными состояниями нескольких привилегированных собственников огромных владений. Прежний социальный строй стал всего лишь воспоминанием. Старинная римская аристократия уже давно уступила место различным выскочкам, и императоры, при попытках восстанавливать свою власть, не могут больше опереться на нее. Все более и более политический режим проявляет тенденцию к превращению в царскую власть, перед которой все равны. Городское население сокращается. Системы сменяют друг друга, но никакая реформа не может оказаться эффективной, поскольку не действует достаточно долго.

На какое-то время казалось, что конец III века при нескольких энергичных принцепсах сумеет дать империи хотя бы видимость спасения, Аврелиан, офицер, выходец из Иллирии, был вознесен на трон в разгар кризиса (271): алеманны были в Италии, римская армия уничтожена при Плаценции [101], и ужас охватил римлян до такой степени, что Аврелиан приказал в спешном порядке построить укрепленную крепостную стену вокруг Рима; именно ее остатки мы можем видеть даже сегодня. Затем в ходе нескольких удачных кампаний он прогнал врагов и восстанавливает везде римское присутствие, но в 275 году он погибает на Востоке от руки убийцы в маленьком фракийском городке. Период анархии продолжался до тех пор, пока после многих кратковременных царствований власть не попала в руки Диоклетиана (284–305). Он также был иллирийцем, и у него нашлось время для того, чтобы приняться за глубокие реформы.

Справедливо полагая, что империя была слишком обширной для того, чтобы ею мог эффективно управлять один-единственный человек, Диоклетиан назначил коллегу, Максимиана, и каждый из двух императоров усыновил молодого «цезаря» для наследования власти. Эта система получила название тетрархии. Она ставила целью разделять задачи власти, позволяя «персоне императора» присутствовать на всех фронтах одновременно. Результаты первоначально оказались удачными, но, рассчитанная на длительный срок, эта система уже содержала в себе зародыш будущего распада Империи. И хотя тетрархия Диоклетиана представляла собой только простое разделение ответственности должностей, а не территорий, она, однако, оказалась первым этапом на пути к окончательному распаду.