Цивилизация Древнего Рима

Однако эти претензии были второстепенными: римская мораль не проявила бы себя столь сурово к любому злоупотреблению в повседневной жизни, если бы не основывалась на недоверии, присущем крестьянству, к любому новшеству, любому нарушению дисциплины, унаследованной от предков, ко всему, что стремилось за рамки города. Любитель роскоши, кем бы он ни был, осуждался за отсутствие личной дисциплины, за потворство собственным слабостям: жажде удовольствий, жадности, лени и, конечно, страху как естественному инстинкту самосохранения, который может проявиться в решающий час битвы.

Римская мораль четко ориентирована на подчинение личности полису, и этот идеал сохранится вопреки всем экономическим и общественным изменениям до завершения римской истории. Римлянин времен империи в слово virtus (из которого произошло слово «мужество» и которое означает способность быть мужчиной, vir[107]) вкладывал не абстрактное содержание, а обозначал им особое свойство — способность на поступок, добровольный по преимуществу, самообладание, присущие мужчине, противопоставляя, не без презрения, женской слабости (impotentia sui) неспособность господствовать над своей природой. Во всем этом отсутствует какая-либо ценность религиозного порядка в том смысле, как ее понимает современное сознание. Римские боги никогда не проповедовали о десяти заповедях, да и общество не предпринимало этот обходной маневр для того, чтобы навязывать их повеления. Религия, однако, присутствовала в нравственной жизни, она была катализатором дисциплины, элементом иерархии. Боги не приказывают людям, как им вести себя в повседневной жизни, поступать тем или другим образом; они требуют только выполнения традиционных обрядов. Эта плата за их благотворное воздействие: Юпитер посылает дождь и внушает судьям справедливость, Опс[108] гарантирует изобилие урожая, Церера выращивает зерно, Liber Pater[109] способствует созреванию винограда и брожению вина. Марс защищает армии римлян, сражается на их стороне и вдохновляет сердца солдат. Но главным образом это божественное воздействие может уберечь от тысячи опасностей, которые угрожают ежеминутно различным формам человеческой деятельности. Робиго[110], если ее попросить подобающим образом, избавит зерно от ржавчины, богиня Фебрис[111] гарантирует хорошее здоровье, Клоакина очистит город от миазмов, Фавн и Палес[112] отведут волков от стад.

Римская религия могла показаться холодной, и современные историки видят недостаток в том, что религиозная жизнь сводилась лишь к формальному выполнению соглашения между человеком и божеством. В ней они видят одну из главных причин, по которым Рим с древнейших времен оказался очень восприимчивым к восточным культам, более трогательным, более способным удовлетворять глубокие потребности души, иными словами, формализм римской религии должен был подготовить путь христианству. Когда общественные связи ослабли настолько, что патриотизм — в результате поступательного возрастания империи и безостановочного приращения к римскому городу все более многочисленных и все более чуждых национальной традиции народностей — оказался беспредметным, римляне должны были обратиться к возвышенному богу, этому «перводвигателю» нравственности, которого они больше не находили в городе. Но этот теоретический взгляд почти не поддается анализу. Религиозная жизнь римлян была более сложной, чем это утверждают те, кто рассматривает только официальную религию и игнорирует многочисленные повседневные открытые проявления сакрального чувства, которого у римлян всегда было достаточно.