Цивилизация классического Китая

К ночи бледное солнце
в вершинах западных тонет.
Белый месяц на смену
встает над восточной горой.

Далеко-далеко на все тысячи ли сиянье.

Широко-широко
озаренье небесных пустот…

Появляется ветер,

влетает в комнаты дома,
и подушку с циновкой
он студит в полуночный час.

В том, что воздух другой,

чую смену времени года.
Оттого что не сплю,
нескончаемость ночи узнал.

Я хочу говорить —

никого, кто бы мне ответил.
Поднял чарку с вином
и зову сиротливую тень…

Дни — и луны за ними, —

покинув людей, уходят.
Так свои устремленья
я в жизнь претворить и не смог.

Лишь об этом подумал —

и боль меня охватила,
И уже до рассвета
ко мне не вернется покой!

Прежде было ли так,

чтоб напиться я вдоволь мог,
А сегодня вино
здесь нетронутое стоит.

На весеннем вине

ходят пенные муравьи.
Я когда же теперь
вновь испробую вкус его?
И подносов с едой
предо мною полным-полно.
И родных и друзей
надо мной раздается плач.

Я хочу говорить,

но во рту моем звуков нет.
Я хочу посмотреть,
но в глазах моих света нет.

Если в прежние дни

я в просторном покое спал,
то сегодня усну
я в травой заросшем углу…

Так я в утро одно

дом покинул, в котором жил,
дом, вернуться куда
никогда не наступит срок![51]

Так простыми, но искусными словами он передавал уроки народной мудрости. Глубоко пропитанный конфуцианством, он прославлял мудрецов древних эпох. Он сохранил принципы своего рода и всегда почтительно относился к правящему дому — династии Восточная Цзинь (317–420). От даосизма он заимствовал прежде всего свою непосредственность, а также искусство принимать вещи такими, какие они есть. В своих поэтических занятиях Тао Юаньмин нашел и свое оправдание, и свой конец. Он никогда не вел экстатических поисков согласия с Вселенной. Также он никогда не испытывал любопытства к буддизму, который еще в период правления династии Хань начал медленное продвижение в Китай по Великому шелковому пути.

Буддийское мышление и его последствия в искусстве

В этот смутный период в некоторых местах возникло противостояние политической нестабильности, грубого сведения счетов между различными властными группами и неутолимой жажды безмятежности, духовности и даже настоящего мистического усердия, присущих отдельным личностям. Это не было ни результатом случайного совпадения, ни эффектом элементарного закона психологического равновесия между внешним шумом и внутренним покоем. Скорее, это был настоящий призыв найти ответ на вечный вопрос об основании всех вещей: «Посмотри на деревья, которые растут на холмах: у каждого из них есть свое сердце. Посмотри на птиц, которые поют в лесу: у каждой из них своя собственная мелодия. Посмотри на рыб, которые плавают в реке: одни плывут на поверхности, другие ныряют в глубину. Высота гор вызывает головокружение, глубина вод неизмерима. Внешний вид вещей легко увидеть, но для того, чтобы понять их сущность, нужны изнурительные поиски».

Именно глубокая необходимость разрешения этого вопроса привела к появлению в Китае буддизма. Традиционно официальное введение буддизма в Китае датируют началом нашей эры. Первый буддийский текст был принесен в империю народом юэ-чжи,варварами, которых Чжан Цянь тщетно пытался поднять на восстание против сюнну. Спустя полтораста лет, в 144 г., принц из династии Аршакидов, парфянской династии, которая правила Персией (250 до н. э. — 227 н. э.), Ань Шикао пришел в Лоян, где и основал школу перевода, которая без перерывов просуществовала до самого падения династии Хань в 220 г.

Основные буддийские центры Центральной Азии и Китая