Цивилизация классического Китая

Внедрение в жизнь новой формы налоговой системы было очень тонкой работой. Оно предполагало признание правительством своего провала. Неспособное обеспечить соблюдение закона о разделе земли, государство признало, хотя и с некоторыми оговорками, распространение частной собственности. Оно потеряло интерес как к человеку, так и к социальной справедливости и безжалостно душило налогами все слои населения. Самые отважные люди, как, например, Лу Чжи (754–805), пытались, хотя и безуспешно, показать императору, какие волнения могут спровоцировать такие глубокие изменения в обычаях предков. Он подчеркивал, что новая система открывала дорогу многочисленным лихоимствам: несмотря на то что вначале единый налог должен был заменить все другие формы повинностей, правительство, пренебрегая всякой заботой об экономике, продолжало осуществлять взимание дополнительных поборов. Еще больше важным было то, что мелкие производители, которые были основным источником доходов государства, были жестоко ущемлены новой налоговой системой. Для того чтобы заплатить налог деньгами, они вынуждены были продавать свой товар: бессовестные крупные торговцы скупали его по более низким ценам и продавали в случае необходимости им же этот товар по более высоким ценам, когда проходило время уплаты налога. Таким образом, восстановление монополий и реформа налоговой системы сделали это время счастливым для самых разных менял и ростовщиков, которые начали пускать в обращение письменные долговые обязательства, или, как крупные торговцы чаем, «летающие деньги» (фэйцянь), бумажные векселя, которые были предками наших банкнот. Скромный земледелец оказался совершенно неприспособлен к такому типу общества.

Кроме того, местные чиновники не стеснялись вымогать у народа подарки, так как, согласно закону, они тоже должны были платить налоги императору. Таким образом, на практике простолюдины вынуждены был платить налоги государству дважды.

Более того, наместники не могли правильно вносить в списки все изменения, вызванные передвижениями населения. Они довольствовались тем, что распределяли общую сумму требуемого налога между оставшимися жителями. Если их становилось значительно меньше, год был катастрофическим. Бо Цзюйи (772–846), придворный надзиратель, а одновременно один из самых великих китайских поэтов, в 808 г. передал правителю смелую докладную записку, в которой он изобличал эти преступления. Еще более трогательной является его длинная поэма, в которой он с отчаянием описывает несправедливые страдания народа:

Приносит заботы крестьянину каждый месяц.
А пятый и вовсе хлопот прибавляет вдвое.
Короткою ночью поднимется южный ветер,
И стебли пшеницы, на землю ложась, желтеют…
Крестьянские жены в корзинах еду проносят,
А малые дети кувшины с водою тащат.
Один за другим идут по дороге к полю.
Мужчины-кормильцы на южном холме, под солнцем.
Подошвы им ранит дыханье земли горячей.
Им спины сжигает огонь палящего неба.
В труде непрестанном, как будто им зной не в тягость.
Вздохнут лишь порою, что летние дни так долги…
Еще я вам должен сказать о женщине бедной,
Что с маленьким сыном стоит со жнецами рядом
И в правой ладони зажала поднятый колос,
На левую руку надела свою корзину.
Вам стоит подслушать бесхитростную беседу —
Она отзовется на сердце печалью тяжкой:
«Все дочиста с поля ушло в уплату налога.
Зерно подбираю — хоть так утолить бы голод».
А я за собою какие знаю заслуги?
Ведь в жизни ни разу я сам не пахал, не сеял.
А все ж получаю казенные триста даней,
До нового года зерно у меня в избытке.
Задумаюсь только, и мне становится стыдно,
И после весь день я не в силах забыть об этом.

[79]