Цивилизация классического Китая

На протяжении VIII в. часто практиковали окрашивание с помощью тщательно обработанных деревянных дощечек. Казалось, что китайцы в эту эпоху почти не применяли технику печатания воском (батик), обычную для Запада и некоторых азиатских государств. Тем не менее окрашивание в основном применялось к тканям, которые были худшего, по сравнению с шелком, качества. В Китае уже широко был известен хлопок, слово, обозначающее этот материал, встречается в китайском языке начиная с IX в. Хлопок привозили из Туркестана и Серинды, которая зависела от территории Китая, так же как современная Юньнань. Самый лучший хлопок рос в Индокитае и на юго-восточных островах Азии — Борнео и Цейлоне.

Китайцам были известны огнеупорные свойства асбеста, с его помощью создавалась ткань, которую называли «моющаяся в огне». Существовал анекдот, согласно которому во II в. один человек бросил свою испачканную одежду в огонь, а достал ее оттуда чистой и свежей.

* * *

Этот долгий список достижений китайских средневековых мастеров объясняется их глубоким знанием природы и ее запасов. Каждая из дорогих материй, которые украшали изящные наряды или жилища, одновременно могла входить в состав многочисленных лекарств. Всему, что было красивым и редким, китайская фармакология, замешанная на даосизме, приписывала особые целебные свойства. Сегодня нам трудно понять их значение, так как словарь древних текстов остается неясным, филологические исследования не смогли продвинуться далеко, а информация, относящаяся к количеству и пропорциям ингредиентов, не сохранилась. Основываясь на имеющихся данных, мы также не можем точно отделить удивительные открытия от простых рецептов.

Неизбежным следствием развития китайской науки и знаний о минералах был талант китайских мастеров в искусстве фальсификации: результаты трудов алхимиков прошлого не только обманывали своих современников-простаков, но и до сих пор приводят в замешательство современных ученых.

Возможно, считалось необходимым не поддаваться очарованию внешнего блеска этих богатств. «Пуританские» заботы постоянно удерживали китайцев от признания своей страсти к драгоценным камням и редким материалам. В целях облегчения совести в китайском фольклоре появилась живописная фигура, которой тайно завидовали, но официально высмеивали. Это был «персидский ювелир», своего рода козел отпущения, дальневосточный аналог наших еврейских банкиров. Для императора единственными настоящими сокровищами оставались лошади, залог военного могущества и мобильности. Драгоценности, разнообразные сокровища, какими бы редкими они ни были, часто отбрасывались с показным высокомерием и презрением. Так, Гаоцзу вернул хану западных тюрков жемчужину удивительных размеров, которая была ему подарена, сказав при этом: «Жемчужина — это действительно сокровище, но намного большее значение мы придаем чистому сердцу. Именно из него мы должны создать жемчужину».

Пластические искусства

Каллиграфия

Ли Шиминь отдавал безусловное первенство искусству просвещенных людей. Он с настоящим благоговением относился к Ван Сичжи (307–365) и его произведениям, мастерством и интеллектуальностью которого он восхищался. Любовь к каллиграфии стала для него культом, который содействовал самому широкому развитию «искусства кисти» по всей империи. Предисловие к «Павильону орхидей» («Лань-тин») являлось в его глазах таким сокровищем, что он спешно отправил посла к старому монаху, у которого хранился оригинал. Но монах притворился, что не знает, где хранится это сокровище. Тогда посланник пошел на хитрость, остался на несколько месяцев в монастыре, смог добиться доверия хранителя, притворившись его учеником, и в один прекрасный день сбежал, похитив документ. Затем он торжественно провозгласил, что этот драгоценный дар монастырь подносит императору: главе монастыря, благотворителю поневоле, осталось только признать свершившийся факт.

Ли Шиминь на протяжении своей долгой жизни не переставал воспроизводить и переписывать знаменитые тексты, которые доставляли ему двойное удовольствие, восхищая и его взор, и его разум. Когда он умер, каллиграфия Ван Сичжи была погребена рядом с ним и, таким образом, растворилась во мраке вечности. Сегодня только копии, созданные перед смертью императора, которые он часто раздаривал фаворитам, являются отражением величественного изящества оригинала.

Этот документ был исполнен в технике синшу, «идущие письмена», полускоропись, которая была настолько распространена и ценима в правление династии Тан, что ее быстро стали считать созданием этой эпохи. Действительно, под влиянием Ли Шиминя все просвещенные люди Китая приняли школу Ван Сичжи, чтобы систематизировать каллиграфические типы, унаследованные от прошлого.