Цивилизация классической Европы

Кем же были эти иностранцы, описанные как скупщики имущества обедневших джентри? Граф Корк, графиня Шрусбери, ее сын, граф Девонширский, лорд Уильям Говард, сановники и придворная знать; секретарь Соум, советник Крэйвен, советник Кокрейн, сэр Томас Миддлтон; сэр Артур Ингрэм, сэр Батист Хикс, богатые торговцы и государственные финансисты лондонского Сити. Это была плутократическая олигархия метрополии, советники лондонского магистрата, придворные Уайтхолла, настоящие кровопийцы дворян попроще и терпящих упадок провинциальных городков.»

Вяло текущий, а впоследствии бурный конфликт с парламентом вытекал по большей части из этой ситуации. В XVII веке парламент, с его архаичным способом комплектования, оказался рупором джентри, разбавляемого мало-помалу крупной буржуазией и централизаторской придворной аристократией. Парламент XVI и XVII веков как сила прошлого противостоял парламенту XVIII века, служившему силам угнетения, а стало быть, движения. Правление Иакова I первоначально продолжило правление Елизаветы. По сути, но не по форме. Сесил (Солсбери), старый советник Елизаветы, оставался на посту с 1603 по 1612 год. [31]В 1610 году — поворотная дата — двор и парламент после долгой дискуссии договорились о выкупе феодальных прав короля за 200 тыс. ф. ст. налога на внешнюю торговлю. Это был решительный шаг государства нового времени, еще задержавшегося в Средневековье, к адаптации фискальной системы. Плодотворный период.

1614–1621-й — годы восхождения Джорджа Вильерса, будущего герцога Бекингема.

Преемственность во внутренней политике сопровождалась в некоторой степени преемственностью и в плане религиозном. Несмотря на свои протестантские альянсы и благоразумие заявлений, Елизавета прочно удерживала английскую реформацию на пути половинчатости: иерархия, епископат, преемственность с прошлым, — не уступая основным утверждениям Реформации. Дочь Анны Болейн нельзя было заподозрить в папизме, невзирая на ее епископалистские предпочтения. Сын Марии Стюарт уже близок к этому. Стюарты никогда не избавятся от двойного первородного греха своего рождения. Автор «Basilicon Doron» и демонологического трактата, ученик Джорджа Бьюкенена, этот светский ученый-теолог, подобно Дюплесси-Морнэ [32]с его via media, [33]провозгласивший: «No Bishop, No King», [34]по-своему был столь же далек от Контрреформации, как и пуритане. Позиция англиканской церкви была непростой, поскольку в XVII веке в Англии, как и повсюду, наблюдался период религиозного подъема.

Этот переменчивый век был относительно малокровным для Англии. При Иакове I противостояние между Church of England,англиканской церковью, и пуританами носило обрядовый, а не доктринальный характер. Впрочем, не пуритане, а англиканская церковь вписалась в линию зафиксированной Кальвином ортодоксии. На ее стороне также истинные духовные сокровища: «Prayer Book» и «King James Version» («Молитвенник» и «Библия короля Иакова») — достойные современники шекспировских «Отелло» (1603), «Короля Лира» (1605) и «Макбета» (1606).

Хотя в плане обрядовости, а вскоре и этики противостояние было не менее суровым. Это заблуждение, что пуритане, интересные жертвы и кандидаты в палачи, сумели выиграть сразу. Отказ от крестного знамения в ритуале крещения, от кольца в брачной церемонии, необязательность обряжения в стихарь, который еще не превратился в «дурацкую ливрею», — таковы основные пункты оппозиции, которая не ставила под сомнение нерушимую, установленную законом ортодоксию протестантской англиканской церкви. Булавочные, в сущности, уколы продолжались вплоть до «Book of Sports» (1624), когда столкновение по ритуальным вопросам перешло в план этики. «Book of Sports» — это неловкий ответ на «Book of Sabbath» Бунда. Из неприятия контрреформаторской и даже просто традиционной для средиземноморской христианской набожности выразительности, пуритане воскрешают в начале XVII века обрядовость фарисеев, современников Иисуса Христа. Наиболее курьезным из такого рода восстановлений было иудейское соблюдение отдыха седьмого дня, замещение телесных аскез Средневековья моральной аскезой унылости. Проповедь с кафедры доктрины целомудренных развлечений была психологической ошибкой. Великая пуританская аскеза фактически началась. Даже в XX веке не допускающее развлечений воскресенье оставалось их последней победой. Отцы-пилигримы и основатели колоний по 42-й параллели в Америке были изгнаны в 20-е годы скорее экономическим кризисом, нежели довольно безобидными гонениями со стороны действующей церкви.