Цивилизация классической Европы

Регентство во Франции было опасным кризисом великой административной монархии; и она, сверх всяких ожиданий, доказала свою изумительную прочность. Ни янсенистское контрнаступление, ни заговор Сельямаре, ни архаичная попытка полисинодии по наущению друзей Сен-Симона не стали серьезной угрозой делу Великого Короля. Потому что опомнился регент, Филипп Орлеанский, которому хорошо служил Дюбуа, а самое главное, юный король Людовик XV, выйдя из детского возраста, избавил Францию и Европу от беспощадной войны за наследство.

Франция эпохи регентства приняла участие в оживлении морской активности 1717–1720 годов. Этот подъем, бывший лишь отвлекающим маневром, произошел во Франции в результате умного, но опасного эксперимента Лоу. От западной компании до компании Индий, от колонизации Луизианы до гигантской кредитной операции, направленной на моментальное продвижение Франции вперед Англии в порядке бумажных денег (3 млрд бумажных на 0,5 млрд в звонкой монете) без психологической подготовки, без экономической культуры, в условиях нестабильной конъюнктуры. Нигде в Европе не было столь всеобъемлющего и столь желанного краха (февраль — июль 1720). После нескольких лет глубоких пертурбаций стабилизационные меры герцога Бурбонского в 1726 году обеспечили Франции два столетия монетарной устойчивости (лишь на мгновение прерванной революционным экспериментом с ассигнациями). После долгого умиротворительного министерства Флёри (1726–1743), соответствующего правлению Уолпола в Англии, административная монархия продолжала развиваться в том же духе.

Но при Орри, Машо д’Арнувиле, д’Аржансоне администрация во Франции была лучше, чем правление. Долгие серии консульской документации, записки и доклады интендантов, укрепление регистрации гражданского состояния, огромные усилия по сбору статистической информации ведомством генерального контролера доказывают, что судьбу Франции, несмотря на слабость Людовика XV, его колебания, его любовниц, определяло эффективное, стремящееся к общественному благу правительство, которое еще не было парализовано ни парламентской Фрондой, ни латентным бунтом привилегированных.

В начале 60-х годов турецкий откат стал фактом. Европа получила приращение в самом центре массива новой империи Габсбургов. Россия посредством моря и благодаря украинскому пионерскому фронту соединилась с бассейном Атлантики. На заморских территориях европейская Америка пополнилась Центральной Бразилией, а англо-саксонский пионерский фронт достиг Аппалачей, тогда как Индия и Китай больше, чем прежде, втянулись в движение большой коммерции под чисто британским руководством. Около 1760 года период плодотворного спада закончился, и закончился он неплохо.

Европа реально готовилась к выходу за пределы Европы.

Она готовилась пуститься в авантюру великой цивилизации, «единой», которая, в сущности, станет цивилизацией европейской. Переход от множественности к единству — дело трудное.

Часть вторая Длительная временная протяженность материальная цивилизация

Три поколения, полмиллиарда людских судеб, о которых мы столь неравномерно и, по сути, столь мало информированы. К столь масштабным сюжетам не просто подступиться. Стало быть, мы должны решительно наметить некоторые направления. Ход событий в традиционных рамках государств, которые укреплялись и с трудом искали между собой определенного равновесия, являет нам изменение, драму, разрыв; в рамках же отдельно взятой человеческой жизни все кажется неподвижным. Это значит, что рамки — еще меньше, чем условия материальной жизни, — с 1620 по 1760 год не изменились радикально. Границы Европы отступили, и их отступление вызвало иллюзию изменения численности, интерьер дворцов эволюционировал, придворный и городской костюм изменился, но крестьяне рождались, ели, страдали, женились, работали, любили, рожали и умирали в 1760 году почти так же, как в 1620-м. Разве что на Западе они стали чуть побогаче, чуть менее уязвимы и продолжительность их жизни в 1760 году в среднем чуть выросла по сравнению с 1620 годом. Материальное имеет свой вес. Именно этот вес нам хотелось бы измерить. Цивилизация классической Европы текла в неподвижных рамках очень старой материальной цивилизации. Она сформировалась в эпоху революционного Средневековья XII–XIII веков. Здесь нет никакой ошибки: материальная цивилизация классической Европы единым потоком пересекла семьвосемь веков, которые на Западе отделяют великое освоение земель и демографический взрыв XI–XIII веков от кануна аграрной и индустриальной революций конца XVIII — середины XIX века.

Материальные рамки своей цивилизации классическая Европа подретушировала, модифицировала, но не создала заново. Они были, по существу, наследием очень далекого прошлого.

Глава V ПРОСТРАНСТВО. ЧИСЛЕННОСТЬ НАСЕЛЕНИЯ