Цивилизация, машины, специалисты. Человейник. Инсектоиды

Современный мир изо всех сил стремится, даже тогда, когда он декларирует, что следует за наукой, к единственной цели — к развитию промышленности и механизации. И таким образом, стремясь подчинить себе материю и поставить ее себе на службу, люди в конечном итоге, как мы отметили в самом начале, лишь становятся ее рабами. Они не только ограничили свои интеллектуальные претензии — если о существовании таких претензий сегодня вообще можно говорить — изобретением и конструированием механизмов. Они кончили тем, что сами превратились в механизмы. Не только ученые, но и техники, и даже рабочие проходят специализацию, столь восхваляемую сегодня некоторыми социологами под видом «разделения труда». И это окончательно лишило рабочих возможности разумного труда. В противоположность артизанам и артельщикам прошлых времен они превратились в простых рабов механизмов, с которыми они составляют единый блок. Чисто механическим образом они вынуждены постоянно повторять определенные движения, всегда одни и те же и выполняющиеся в одинаковой последовательности, чтобы избежать малейшей потери времени.

© Рене Генон, Кризис современного мира.

Нормы и стандарты вводятся из благих побуждений. Но в сумме они ведут к тому же состоянию узкой стандартизации. Через стандарты и нормы стандартизируются сначала товары, через товары стандартизируются фирмы, а через стандартизацию фирм стандартизируются люди. Нестандартная мелочь ликвидируется. А потом и вся оставшаяся мелочь ликвидируется. В отраслях остаются монстры-монополисты, по масштабу равные отраслевым министерствам. Стандарт — это один из главных инструментов монополизации, поскольку он ужесточается, пока не остается только один победитель. Унификация происходит всегда, как процесс притирки элементов в результате их взаимодействия. Но унификация каждый раз происходит на уровне ниже предыдущего. Потому что с одной стороны падает качество человеческого материала вообще, а с другой специалисты всё более отдаляются и могут понимать друг друга только уровнем ниже. И унификацию всё время приходится проводить заново — и каждый раз уровнем ниже. В моменты создания наций для понимания достаточно унифицировать язык. Но чем дальше, тем больше элементов жизни унифицируется, к концу инерция процессов заставляет унифицировать всё — кстати, нереализуемая, и только уничтожающая живое разнообразие задача. Что важно, все элементы унификации — по отдельности это в общем правильные, естественные, неизбежные действия; только в совокупности они ведут к цивилизационной катастрофе. В основном потому, что унификация людей оказывается неизбежной, и унификация людей ведет к катастрофе человеческого начала во всём.

Борьба за понимание

Демократический процесс есть пространство договоренности свободных людей ©, есть борьба общественных групп за свои интересы; но когда люди не могут договориться даже о групповых интересах, когда они настолько разные, что утрачивают общества, то демократический процесс естественным образом становится невозможен. Просто обычно режимы добивают демократические процессы, когда те утрачивают силу; а иногда кажется, что происходит наоборот — что режимы уничтожают здоровые демократические процессы (Такое возможно только для маленьких систем вроде греческого полиса). Режим — он же продолжение этого же демократического процесса, процесс един, он вырастает в нем, а не прилетает с Марса. За демократическими процессами стоят общества; эти процессы и есть проявления обществ. Без обществ эти демократические процессы — пустые формы, карго-культы.