Цивилизация. Новая история Западного мира

Три столетия, предшествовавших принятию и распространению христианства в качестве официальной имперской религии, были свидетелями не только преследований, мученичества и необычайного бесстрашия верующих, но и прозорливости и политической мудрости, проявленной христианскими вождями. При этом религия, в конечном счете утвердившаяся на Западе, созидала себя не только в сопротивлении гонителям, но и в собственной внутриконфессиональной борьбе. Причина, по которой христианство сумело стать универсальной религией средневековой Европы, заключалась в том, что его ведущие принципы предполагали открытость для всех. Каждый человек, будь он святым или грешником, монахом или молочницей, мог и должен был стать христианином. Такая всеоткрытость сделалась одним из главных устоев западного христианства стараниями святого Августина; однако дабы показать, что именно в этом заключается Божья воля, Августину пришлось взять верх над множеством толкований и противоречий, живших в христианстве с самого начала его существования. С торжеством августиновского вероучения западное христианство, а вместе с ним и западная цивилизация получили цельную ортодоксию, сумевшую удержать свои позиции на протяжении тысячелетия. После Библии труд Августина «О граде Божием» был самой читаемой книгой средневековой Европы, и подобно тому, как ученые эллинистического мира искали практического применения идей, сформулированных Платоном и Аристотелем, латинская церковь средних веков пыталась строить организационные структуры, создавать правила и давать наставления, которые бы отражали августиновскую концепцию христианства. Чтобы понять, как сложилась эта концепция, нам нужно знать о том, какой путь прошла христианская вера до Августина.

В конце весны 27-го, или, возможно, 33 года н. э. молодой еврей из северной иудейской области Галилея был казнен за городской чертой Иерусалима через распятие на кресте — форма казни, предназначавшаяся римлянами для рабов и преступников, не являвшихся римскими гражданами. Проповеди Иисуса, странствующего харизматического проповедника и, по свидетельствам некоторых, чудотворца, привлекли к нему небольшую, но преданную группу последователей-галилеян, и когда судьба привела его в Иерусалим, вокруг уже собрались возбужденные толпы, желающие увидеть знаменитого «учителя» своими глазами. Однако весть, которую нес Иисус, не заключала в себе ничего триумфального: его учение звало к состраданию и прощению, любви к неимущим и слабым. В Иерусалиме же его ждало предательство, унижение, бичевание и казнь на кресте.

Предназначение, которое исполнял Иисус, ничем не отступало от иудейской веры и истории. Пятью столетиями ранее Исайя предрек, что Мессия (помазанник Господа) будет «презрен и умален пред людьми» и «как овца, веден… на заклание» (Ис 53:2–7). Однако когда Иисуса распяли, иерусалимские власти — римский наместник, царь Иудеи, верховное священство — были только рады сбыть с рук потенциального возмутителя спокойствия. Что касается большинства евреев, то сам факт его смерти, скорее всего, позволил им не воспринимать всерьез или вовсе отринуть любую мысль о том. что Иисус мог быть Мессией — хотя вообще родиться такая мысль могла только в их среде.

Римская империя вбирала в себя множество религий, и почти каждая из них была формой политеизма. Римляне, как правило, терпимо относились к чужим богам, а некоторых даже заимствовали сами — греческий олимпийский пантеон был присвоен целиком, широкое распространение получили культы египетской Изиды, малоазийской Кибелы и персидского Митры. От подчиненных народов требовалось лишь чтить римских богов животными жертвоприношениями и, еще важнее, поклоняться божественной персоне императора. Однако иудаизм отличался от прочих религий. Евреи верили в единого бога, и их вера запрещала им поклоняться кому-либо еще. От римских властей они получили особую льготу на religio licita — разрешенную религию, — освобождавшую их от почитания императора.

Осевшие во многих городах эллинистического и римского мира, евреи славились своей замкнутостью и обычаем не вступать в браки с людьми иной веры или расы. Средоточием их конфессиональной жизни были священные писания, в которых история страданий народа переплеталась с его уникальным и крайне моралистическим единобожием и которые, помимо прочего, содержали строгие предписания относительно режима питания, семейных отношений, обрезания и соблюдения субботы. Именно вера, а не место жительства была фундаментом сообщества — евреи из Эфеса, Антиохии или Карфагена ничуть не уступали в своем еврействе тем, кто жил в Иерусалиме или Лидде. Это центральное место веры в жизни означало, что евреи, уверовавшие в Иисуса как Мессию, превращались в исключительно преданных хранителей христианства.