Цивилизация перед судом истории. Мир и Запад

Подчинение Вселенского патриарха Константинопольского восточноримскому императору создало неразрешимую дилемму, когда языческий князь принял христианство.

Если бы новообращенный стал церковным субъектом Вселенского патриарха, ему пришлось бы по определению признать политическое верховенство восточноримского императора, а это для него было совершенно непереносимо. С другой стороны, если бы он отстоял политическую независимость путем назначения собственного послушного ему патриарха, он фактически имел бы право претендовать на равное с императором положение, что было непереносимо для императора. Эта дилемма, однако, нимало не беспокоила новообращенного русского князя Владимира, равно как и его наследников, ибо отдаленность Руси от Константинополя лишила остроты теоретическое верховенство восточноримского императора. Однако такая ситуация беспокоила болгарских князей, чьи владения лежали прямо у европейского порога Восточной Римской империи; поэтому, когда Болгария в конце концов, после недолгого флирта с Римом, сделала выбор в пользу Византии, в византийском мире не нашлось места для сосуществования греческой православно-христианской Восточной Римской империи и славянской православно-христианской Болгарии. Результатом этого стала столетняя греко-болгарская война, окончившаяся в 1019 году полным поражением Болгарии, но одновременно нанесшая победителю такие смертельные раны, что он, в свою очередь, в конце XI века не устоял перед атаками франков и турок. Единственной, кто устоял в византийском мире того времени, была Русь, не охваченная этими катаклизмами благодаря своей удаленности; вот так и случилось, что последний по времени из новообращенных в византийское христианство народов оказался избранным судьбой на роль Наследника Обета — роль, по рождению предназначенную, как считали византийцы, не для Запада, а для них самих.

Жизнь Руси, однако, была в общем и целом нелегкой. Несмотря на то что своей сохранностью в Средние века она обязана счастливым «географическим обстоятельствам», в дальнейшем ей приходилось не раз постоять за себя, опираясь только на собственные силы. В XIII веке она подвергалась нападению с двух сторон — татар и литовцев (как за два века до того греческая прародина Византии испытала нашествие турок и крестоносцев); и хотя в конце концов Россия одержала победу на вечные времена над своими восточными соперниками, ей по-прежнему приходится выдерживать напряженную гонку с наступающими технологическими новинками западного мира.

В этой долгой и беспощадной борьбе за сохранение своей независимости русские стали искать спасения в тех политических институтах, которые уже принесли погибель средневековой Византии. Полагая, что их единственный шанс на выживание лежит в жестокой концентрации политической власти, они разработали свой вариант тоталитарного государства византийского типа. Великое княжество Московское стало лабораторией для этого политического эксперимента, а вознаграждением за это стало объединение под эгидой Москвы целой группы слабых княжеств, собранных в единую сильную державу. Этому величественному русскому политическому зданию дважды обновляли фасад — сначала Петр Великий, затем Ленин, — но суть оставалась прежней, и Советский Союз сегодня, как и Великое княжество Московское в XIV веке, воспроизводит характерные черты средневековой Восточной Римской империи.

В таком тоталитарном государстве византийского типа церковь может быть хоть христианской, хоть марксистской, лишь бы она служила интересам светского государственного управления. Полемика между Троцким, который стремился сделать Советский Союз инструментом для продвижения мировой коммунистической революции, и Сталиным, мечтавшим сделать коммунизм инструментом для обеспечения интересов Советского Союза, — это все тот же старинный спор между Иоанном Златоустом и императрицей Евдоксией или между Федором Студитом и императором Константином VI. В современном споре, как и в средневековом византийском, победа осталась за обладателем светской власти, в противоположность западной истории, где церковная власть одерживала неизменные победы в силовых поединках между Григорием VII и Генрихом IV или между Иннокентием IV и Фридрихом II.