Цивилизация, притворяющаяся страной. Ведущие западные аналитики о России

Модель «Россия в НАТО» также представляется маловероятной. Как считают Гэдди и О’Хэнлон, стать членом Альянса Россия могла лишь сразу после завершения «холодной войны»⁵, в тот момент, когда НАТО стояла на распутье: стоял вопрос о пересмотре миссии этого западного военно-политического блока и была вероятность того, что он станет основой Евразийско-Атлантической системы безопасности. После операций НАТО в Косово и Ливии, резко негативно воспринятых в Москве, нагнетающегося напряжения в отношениях между Россией и Альянсом в связи с размещением систем ПРО в Европе и расширением организации к российским границам, не говоря уже о поднятии вопроса о включении в ее состав Украины и Грузии, вопрос о членстве России в ней более не стоит. В российском общественном восприятии НАТО представляется антироссийски настроенной организацией, как по составу участников, так и по характеру деятельности и поставленным задачам ⁶.

«Брежневская Россия» также видится маловероятной и сложно реализуемой моделью ввиду своей претенциозности и затратности, как считают авторы, даже для российских националистов.

«Если бы даже она сработала и достигла своих целей, на России бы повисло бремя нескольких стран, чья экономика на сегодняшний момент находится в разрухе⁷. Возник бы риск войны с Западом и, по крайней мере, продолжительного периода новой «холодной войны» и экономической изоляции от мировых экономических лидеров, которые, безусловно, будут проводить политику жестких санкций против России в ответ на агрессию, которая будет исходить из Москвы в рамках данной модели развития. И хотя россияне будут оставаться гордым, националистическим и, возможно, даже империалистическим государством, Россия больше не коммунистическое государство, которое руководствуется идеологией экспансии, типичной для советской истории».

Пять возможных альтернатив российского стратегического развития

По мнению Гэдди и О’Хэнлона, оставшиеся пять моделей из восьми выше перечисленных могут быть реализованы в России с той или иной высокой степенью вероятности, так как основные их положения обсуждаются российскими элитами и имеют отклик в национальном самосознании. Недавние действия Путина продемонстрировали, что сценарии, характеризующиеся высокой степенью жесткости и авторитаризма в политике, также являются возможными альтернативами развития страны. При этом эксперты исходят из того, что они не являются единственно вероятными. На развитие российского государства, в том числе с точки зрения стратегического планирования, могут повлиять различные тенденции международной среды. Авторы основываются на том, что наиболее вероятной моделью станет «рейганистская» – или близкая к ней, причем она является вполне приемлемой и для Запада. Исходя из этого авторы призывают формулировать ожидания в отношении России в обозримом будущем.

Далее Гэдди и О’Хэнлон по очереди рассматривают каждую из альтернативных моделей развития России, выявляя причины, которые могут привести к их воплощению, и основные характеристики, как российского государства, так и его отношений с внешним миром в рамках этих сценариев.

Прозападная Россия

Отвергая идею о стремлении России вступить в НАТО как наименее вероятную, авторы, тем не менее, не исключают, что после ухода Путина с поста президента Москва будет искать возможности сотрудничества с западными государствами – по целому ряду направлений, что будет соответствовать ее реальным потребностям, при этом Россия будет сохранять заметную самостоятельность и отстраненность от Запада.