Цивилизация птиц

Каменная плита срывается с места и с треском падает, разрывая оплетающие дом лианы. Мы взлетаем и плавно опускаемся к пересыхающей речке.

Мы летим к нашему гнезду – в ущелье, заросшее оливковыми деревьями.

Глаза Сарториса округлились, совсем как золотые кольца, рассыпанные перед ним среди посуды и всяких прочих блестящих вещей. Он наклонил голову, встряхнул хвостом, вытянул шею.

– Нет! – кричал он. – Нет!

Я знаю его страсть к золотым кольцам, цепочкам, кулонам. Он сидел, всматриваясь в их сияние, блеск, отсветы. Солнце двигалось по небосклону, и вместе с движением солнца менялись оттенки цветов и отражение света в сверкающих металлических поверхностях. Сарто­рис щурил глаза и отворачивался, не в силах вынести такого яркого блеска.

Восхищенный, пораженный, ошалевший, он всматривался в наполненное золотом пространство, которому, казалось, не было ни конца, ни края.

– Нет! – Он отступил назад, будто собирался броситься в бегство.

Комнаты с высокими потолками, коридоры, залы. Рассыпанное кругом, свисающее с потолков, спрятанное за стеклами, лежащее среди обломков и черепков золото.

Сарторису было страшно обидно, что золота так много, что он никогда не сможет перетаскать все это сверкающее богатство к себе в гнездо, даже если будет таскать его всю свою жизнь с утра до позднего вечера.

– Золото! Как блестит! Мы заберем его! Оно мое! Мое! Только мое! – возбужденно кричали сороки, нервно сверкая глазами. – Принесем свет в наши гнезда!

– Мое! Все мое! – задиристо крикнул Сарторис. От злости пух у него на голове и грудке взъерошился. – Пусть блестит только в моем гнезде!

Ему было жалко делиться этой огромной массой накопленного здесь золота, которую он никогда не сможет даже просто пересчитать клювом. Маленькая птица и громадное, заполненное золотом пространство. Сарторис взглянул на меня так, словно прочел мои мысли.

– Столько золота! – всхлипнул он.

Тебе никогда не унести этого богатства. Ты не сможешь помешать другим сорокам забирать отсюда золотые кружки, не защитишь свою находку от воров.

Покинутые людьми золотые покои наполнились трескотней сорок... Лишь кое-где из-под истлевшей ткани торчат серые и белые кости бывших хозяев, в которых гнездятся скорпионы, огромные пауки и клещи.

Лишь теперь Сарторис замечает посеревшие полуистлевшие останки людей. Насколько же более грозными, опасными выглядят скелеты коней, зубров, лосей, медведей или волков! Неужели только эти вылинявшие разноцветные тряпки отличают человеческий прах от прочей падали? Сарторис неохотно подходит к скелетам. Хотя люди и вымерли, но память о них осталась.

Это всего лишь их останки, но я до сих пор боюсь их.

Страх – это то наследство, которое осталось нам от вымерших людей. Страх, развалины и посеревшие кости.

Он взглянул на Рею, потом на меня. В глазах Реи горела жадность. В их гнезде уже полно было прозрачных камней и блестящих кусков металла, но Рея все продолжала думать только о том, что бы еще утащить в гнездо. А меня тем временем заинтересовали скелеты людей, прислоненные к витринам, полкам, спинкам стульев, – скелеты людей, когда-то склонявшихся над золотом.

Глаза Сарториса подернулись дымкой, остекленели Он вспомнил тот перстень, который выпустил из клюва, пролетая над прудом в разрушенном землетрясением городе, – тот перстень, которым он так и не смог завладеть

Он внимательно осмотрелся по сторонам, обвел взглядом валяющееся кругом золото.

– Это мое! Только мое! Не смейте трогать! Убью! Схватив в когти широкий перстень с красным камнем, Сарторис клювом проверял его твердость.

– Мой! – крикнула я, схватив похожий перстень с прозрачным топазом. Придержала его когтем, коснулась клювом, но вдруг сильный удар отбросил меня в сторону.

– Отдай! Мое! – крикнул Сарторис.

Я отскочила в сторону, встряхнула перышками и схватила тот перстень с красным камнем, который он только что держал в клюве. Я не стала ждать, пока он снова кинется на меня, и полетела в гнездо, сжимая во рту сверкающую золотистую искорку. Позади меня слышался шум крыльев.

Сороки растаскивали золотые предметы в свои гнезда, прятали их в известные только им укромные местечки, какие они считали абсолютно надежными, – в дупла, дыры, щели, отверстия, где золотые вещицы становились не видимыми для постороннего глаза.

Замаскировать, прикрыть обрывком полотна, листом, бумажкой, веточкой, перьями, шерстью, волосами.

Двери золотых залов растрескались во время очередных подземных толчков, и теперь везде летали сороки, сойки, вороны, галки, уносившие с собой и прятавшие золото.

И я, и Рея, и Сарторис не единожды проделали этот путь, каждый раз радуясь своей маленькой добыче, восторгались, отбирали, крали друг у друга колечки, цепочки, кулоны, пластинки, кружочки, листочки, крылышки.