Цивилизация статуса

— Прискорбно, — промолвил эмиссар. — Надеюсь, вы понимаете, что люди, которые над вами насмехались, уступают вам в интеллекте, интуиции и прозрении. Наверное, вы самый необычный человек на Земле, мистер Райс. Вы поверили нам с самого начала. Вы не посчитали, что мы посланы богом или дьяволом. Вы вняли нашим словам. Если не ошибаюсь, вы остались в одиночестве.

— В полнейшем.

— Может, это и к лучшему, — сказал посланец. — В своем нынешнем состоянии люди все равно не выжили бы за пределами Земли. А вот вы выживите.

— Я?

— Ваше место с нами, мистер Райс. Время еще есть. Вы далеко не старый человек. К тому же мы располагаем средствами омоложения и способны продлить вашу жизнь еще на много лет. Наши женщины почтут за честь вступить с вами в близкие отношения. Наша цивилизация встретит вас с радостью. Я прошу вас оставить обреченную на погибель Землю и отправиться со мной.

— Наверное, это лишнее, — пробормотал Райс. — По моим расчетам, я смог бы безбедно прожить на Земле еще лет тридцать, прежде чем что-либо начнет происходить.

— Но не больше.

— А больше и не надо. Я остаюсь.

— Решили погибнуть вместе со своим народом? Они умрут из-за собственного невежества!

— Да, но они — дети Земли. Как и я. Мое место рядом с ними, даже в аду.

— Мне трудно поверить, что вы говорите такие вещи.

— Я долго обо всем этом думал. Потом до меня дошло, что я ничем не отличаюсь от остальных людей. В принципе. Во всяком случае, я ничем их не лучше.

— Не могу с вами согласиться. Ладно, каково ваше окончательное решение?

— Я считаю, что если мой вид отказался верить в грозящую опасность, мне тоже не следует этого делать. Поэтому я решил, что все, о чем вы говорили, — выдумка. Не сомневаюсь, что это мне просто приснилось.

— Интеллигентному человеку не пристало искать выход в солипсизме.

— Решено. Остаюсь здесь, у ручья с форелью. Скажите, эмиссар, приходилось ли вам когда-либо ловить на муху?

— Там, откуда я прибыл, рыбу не ловят. Мы уважаем все живое.

— Другими словами, вы не едите мяса?

— Ни в каком виде.

— А как же овощи? Они ведь тоже живые.

— Мы и овощей не едим. Омэриане получают энергию из инертных химических веществ или, если необходимо, непосредственно из излучения нашего солнца. Ваш организм тоже можно перестроить соответствующим образом.

— Не сомневаюсь, что вы сумеете это сделать, — пробормотал Райс.

— Простите?

— Вы меня слышали. Я уже высказал свою точку зрения. Ваш образ жизни не подходит для человека. По мне, так лучше и не жить. Я останусь со своей расой.

— Вы упоминали ад. Так вот, его не существует.

— Существует. Для меня ад — это разговор с вами. Сделайте одолжение, исчезните.

Эмиссар пошел к кораблю, задержавшись на мгновение, чтобы еще раз взглянуть на дом. Может, Райс передумает? Не похоже. Онг пожал плечами и поднялся на борт.

Вскоре он был уже высоко. Зелено-голубая планета внизу становилась все меньше и меньше. Еще немного, и его аппарат разгонится до сверхсветовой скорости.

Онг бросил последний взгляд на Землю. Красивая планета, красивые обитатели. Жаль, что все это погибнет.

На какое-то время эмиссар помрачнел, однако быстро встряхнулся. Не такая уж большая потеря для Космоса. В конце концов, разумная жизнь во Вселенной постоянно возрождается.

Но все ее формы поразительно походили на цивилизацию Омэра. Установленный стандарт, норма. Такого, как на Земле, не было нигде. Иррациональный разум. Счастливая случайность, неожиданная удача природы, в сочетании с безрассудством и абсурдом. Эмиссар подумал, что Вселенная с подобным еще не сталкивалась. И вряд ли когда-нибудь столкнется.

Он еще раз посмотрел на Землю. Она показалась ему очень красивой. Хотя, конечно, во Вселенной таких мест немало. Как бы то ни было, пора было возвращаться в желто-зеленый мир.

Терапия

2 мая 2103 года Элвуд Кэсвел быстро шагал по Бродвею с заряженным револьвером в кармане пиджака. Он не имел намерения пускать его в ход, но опасался, что все же может это сделать. Такое предположение не было лишено оснований, потому что Кэсвел страдал манией убийства.

Был мягкий туманный весенний день, в воздухе пахло дождем и цветущим кизилом. Кэсвел сжимал револьвер в потной ладони и пытался придумать хотя бы один веский аргумент, чтобы не убивать человека по фамилии Мэгнесен, который на днях сказал, что Кэсвел чудесно выглядит.

«Какое дело Мэгнесену, как я выгляжу? Проклятые любопытные, лезут не в свои дела, всегда все портят…»

Кэсвел был невысокого роста холерик с сердитыми воспаленными глазами, челюстями бульдога и волосами цвета имбиря. Каждый встречал людей подобного типа; забравшись на ящик из-под дезинфицирующих средств, они произносят речи перед толпой вышедших на обеденный перерыв служащих и иронически настроенных студентов, выкрикивая лозунги вроде: «Марс для марсиан, Венера для венерианцев!»

Однако, по правде говоря, Кэсвела не интересовало тяжелое социальное положение населения других планет. Он работал кондуктором ракетобуса нью-йоркской корпорации «Рэпид транзит». Он не лез в чужие дела. К тому же он был абсолютно сумасшедшим.