Цивилизация страуса [СИ]

— Это я уже понял, — сказал генерал. — Да и мне, откровенно говоря, проще повесить все на мертвых, чем разбираться с вашими юристами. Но относительно попутного ущерба… тут я вам ничего обещать не могу. Если выяснится, что пули, убившие прохожих, вылетели из ваших стволов, виновный должен будет ответить.

— Справедливо, — сказал Гусев.

— Все материалы по «Второй жизни» передайте мне, — попросил генерал. — Мы копнем и посмотрим, чем они еще занимаются, помимо задекларированного.

— Вы мне тоже кое-какие материалы обещали, — Гусев понял, что пронесло, и немного обнаглел.

— Вот, — генерал вынул из недр стола тонкую пластиковую папку. — Тут не все, только выводы, но вам хватит.

— И что теперь? — спросил Гусев.

— Вы точно не хотите мне рассказать о вашей «мелкой генетической особенности», из-за которой все и началось?

— А это бы что-то изменило?

— Вряд ли, — сказал генерал.

— Но я не знаю, — сказал Гусев. — Видимо, с этим незнанием мне придется жить до самого конца.

— Идите уже домой, — сказал Шапошников. — И я вас убедительно прошу, никакой больше стрельбы на вверенной мне территории.

— Я постараюсь, — пообещал Гусев. — Но, сами понимаете, жизнь такая…

— Домой, — сказал генерал. — Невесте привет передавайте.

Дверь была открыта, Марина ждала его на пороге — Гусев еще из машины позвонил ей и сказал, что возвращается, и с ним все нормально.

— Ты…

— Только без объятий, — Гусев поднял руки в предупреждающем жесте. — У меня ребра поломаны.

— Почему ты мне ничего не сказал? — она просто взяла его руки в свои.

— Не хотел волновать понапрасну.

— Удачно получилась, — сказала она. — Я тут как раз сижу и не волнуюсь с дневного выпуска новостей, в котором про стрельбу передали.

— Прости, — сказал Гусев. — Изначально стрельба в планах не значилась.

— Ты меня до инфаркта доведешь когда-нибудь.

— Если хочешь отменить свадьбу, я пойму, — сказал он.

— Вот еще. Так легко ты от меня не избавишься. Да и потом, у меня может не оказаться второго шанса стать первой леди.

— Значит, только это и держит тебя рядом со мной?

— Еще у тебя профиль интересный.

— Сделай чаю, — Гусев разулся, протопал на кухню, с трудом опустился на стул.

— Может, тебе лучше прилечь?

— Позже, — сказал Гусев. — Мне надо кое-что доделать.

— Это, типа, ты сегодня чего-то недоделал?

— Похоже, что так.

— Есть будешь?

— Нет.

— Может, хоть бутербродик?

— Не надо.

— Ты мне хоть расскажешь, из-за чего все это было?

— Если можно, подробный рассказ я хотел бы отложить на потом, — сказал Гусев. — Нет сил. А кратко дело было так: я встретился с человеком из криоклиники и обвинил его в моем убийстве, мы поговорили, а потом началась стрельба. И не мы начали стрелять первыми. Точнее, я-то вообще не стрелял…

— Зато в тебя стреляли. И ты явно знал, чем рискуешь, раз пришел в бронежилете и не один. И тот человек тоже знал, раз тоже пришел с охраной. Ты мне скажи, а это вообще было обязательно?

— Я уже и сам точно не знаю, — сказал Гусев. — Я хотел просто выяснить позиции, расставить точки.

— Точку вы поставили феерическую.

— Еще раз говорю, изначально в планах этого не было.

— Да я верю, — сказала Марина, ставя перед ним чашку с чаем.

— Просто… я не могу объяснить внятно, — сказал Гусев. — Понимаешь, враждебность витает в воздухе. Любой, даже самый невинный разговор, может вылиться в дуэль или вот в такое… Думаю, он тоже не был готов к перестрелке, по крайней мере, это следует из его дальнейшего поведения, когда уже пули полетели. Просто он перестраховался и пришел с охраной, я перестраховался и пришел с Тунцом, и в итоге мы наводнили ограниченную площадь тяжеловооруженными людьми, которые привыкли решать свои вопросы именно так. Вот и порешали.

— Ты когда следующий вопрос будешь решать, меня заранее предупреди, ладно? Я хоть валидолом запасусь.

— Я надеюсь, что это уже все, — сказал Гусев.

Перед сном Гусев залез в интернет.

Он нашел фотографии всех четырех погибших во время перестрелки прохожих (двое молодых мужчин, один пожилой, одна девушка) и повесил их фотографии на главной странице сайта своей партии. Текст под фотографиями был коротким:

«Вам нравится, когда стреляют на улицах? Расскажите это их родственникам».

Это было нечестно, несправедливо и в какой-то степени подло. От этого за версту несло демагогией и дешевым политиканством, но Гусеву было все равно. Он даже не особенно надеялся, что это сработает.

Глава двадцать шестая

Жизнь постепенно вернулась в свою колею и так в этой колее и катилась. Неспешно, но, похоже, в верном направлении.

Пока у Гусева заживали сломанные ребра, специально учрежденная следственная комиссия плющила «Вторую жизнь» на предмет незаконного сбора генетического материала, незаконного клонирования и не слишком законной страсти к силовым акциям. До кучи еще и какие-то финансовые нарушения нашли.