Цивилизация в переходное время

775 Деление на четыре значит ничуть не меньше, чем деление горизонта на четыре четверти или деление года на четыре сезона. То есть благодаря акту осознания становятся зримыми четыре основных признака целостного суждения. Это, конечно, не означает, что спекулятивный разум не способен столь же полно учитывать 360 прочих признаков. Перечисленные четыре признака – не что иное, как естественное, минимальное деление круга (целостности). В моей работе с пациентами символ четверицы возникает очень часто, зато почти не встречается пентада и довольно редко появляется триада. Поскольку моя практика всегда была международной, я располагал хорошими возможностями для сравнительных этнологических наблюдений, и меня неизменно поражало, что тройственные мандалы присущи, как правило, германцам. Наверное, это как-то связано с тем обстоятельством, что, если сравнивать с французской и англосаксонской литературой, типичная фигура анимы в немецких романах играет относительно малую роль. С точки зрения целостности триадическая мандала имеет структуру 4–1, в отличие от обычной 3 + 1. Четвертая функция – недифференцированная или подчиненная, характеризует теневую сторону личности. Когда она отсутствует в символе целостности, ясно, что сознательной стороне бытия уделяется излишнее внимание.

776 Пятая антитеза проявляется в различиях между загадочным высшим миром и обычным человеческим миром. Это наиболее важная особенность, она отмечается во всех рассмотренных примерах и поэтому может считаться основополагающей как для сновидений, так и для образов искусства. Различия как будто преднамеренно подчеркиваются и выпячиваются; если принимать во внимание этот факт, можно говорить о некоем послании. Горизонтальную ось нашего эмпирического сознания, которое, за исключением психических содержаний, осознает только движущиеся тела, пересекает иной порядок бытия, иное измерение «психического» – ибо единственные утверждения, которые мы можем с уверенностью изрекать об этом ином порядке, затрагивают именно психическое, то есть нечто, с одной стороны, математически абстрактное, а с другой – сказочное и мифологическое. Если исходить из того, что числа были открыты, а не просто изобретены в качестве инструмента для счета, то в силу своей мифологической природы они принадлежат к царству «богоподобных» человеческих и животных фигур и столь же архетипичны, как и эти фигуры. В отличие от них, однако, числа «реальны» в том смысле, что они встречаются в области опыта как физические величины и так перебрасывают мост между осязаемым физическим миром и миром воображаемым. Хотя последний нереален, он «реален» постольку, поскольку действует, то есть воздействует на нас. Не может быть сомнений в его пользе, особенно в настоящее время. Непосредственно на человека влияют не поведение, нехватка или избыток физических фактов, а наши представления о них или «воображаемые» идеи, которыми мы одержимы.

777 Роль, которую числа играют в мифологии и в бессознательном, дает пищу для размышлений. Они суть проявления и физически реального, и психически воображаемого. Их посредством не только считают и измеряют, не просто выражают количество; они также позволяют выносить качественные суждения и потому, следовательно, представляют собой таинственное среднее между мифом и реальностью – частично открытое, подобно законам природы, а частично вымышленное. Уравнения, например, придуманные как чисто математические формулы, впоследствии оказались формулировками количественного поведения физических тел. Кроме того, благодаря своим индивидуальным качествам числа могут быть проводниками психических процессов в бессознательном. Структура мандалы, например, по своей сути математична. Можно воскликнуть вслед за математиком Якоби[499]: «На Олимпе от века царит число».

778 Эти замечания призваны лишь пояснить читателю, что противопоставление между человеческим миром и миром вышним не является абсолютным; эти два мира несоизмеримы относительно, так как мост между ними все-таки имеется. Эти миры соединяет великий посредник – число, – реальное в обоих мирах, архетипичное в предельной степени. Уклон в теософское умозрение не помогает понять обозначенного нашими примерами расщепления картины мира, ведь речь идет только об именах и словах, которые не указывают пути к unus mundus (единому миру). Однако число принадлежит обоим мирам, реальному и воображаемому, а потому одновременно зримо и незримо, выражается количественно и качественно.