Цивилизационные кризисы в контексте Универсальной истории

Химическое, бактериологическое и особенно ядерное оружие, культурно-политическое противодействие которым составило лейтмотив человеческой истории за последние полвека, создавались в сверхсекретных государственных лабораториях и тщательно охранялись. Доступ к сырью и информации был жестко ограничен, а производство требовало больших финансовых затрат. В XXI веке ситуация решительно меняется. По прогнозам специалистов, скоро появятся такие виды оружия, основанного на генной инженерии, робототехнике и нанотехнологиях [4] , для производства которых не нужно значительного объема сырья и финансов, достаточно обладать определенным набором знаний и умений. Эти технологии несут с собой грандиозные созидательные возможности и баснословные прибыли, но, как большинство технологических новшеств в истории, их легче использовать для разрушения, чем для созидания. С углублением же рыночных отношений научно-технологические лаборатории выскальзывают из-под контроля правительств и становятся достоянием частных корпораций, малых групп и отдельных лиц.

Таким образом, по словам известного ученого и программиста Б. Джоя [Joy B., 2000], век оружия массового поражения сменяется веком «знаний массового поражения». Он отмечает, что управление материей на атомном уровне (нанотехнологии) даст необычайные эффекты при лечении рака и других болезней, очищении среды и обеспечит общество беспримерно дешевой энергией. Вместе с тем нанотехнологию возможно использовать для выборочного разрушения географических зон или поголовного уничтожения людей с определенными генетическими признаками. А это уже новый виток в гонке вооружений, неподконтрольный государственным учреждениям и трудно поддающийся регулированию конкретными международными соглашениями.

Более того, существует опасность, что нанобактерии-убийцы ускользнут вообще из-под человеческого контроля (например, вследствие какого-либо недоразумения в лаборатории). Тогда они, будучи меньше, агрессивнее и эффективнее живых бактерий, способны за считанные сутки уничтожить белковую жизнь на Земле. Об этом еще в 80-х годах предупреждал пионер в области нанотехнологий Нобелевский лауреат Э. Дрекслер, на которого ссылается Б. Джой.

Хорошо известными издержками обернулась и реализация лозунга о покорении пассивной природы активной человеческой воле. Ценой за беспримерно высокие жизненные стандарты в одних регионах и стабильное обеспечение возрастающих жизненных нужд в других регионах стало обострение экологических и демографических проблем. В частности, резко сократившаяся смертность при прежних показателях рождаемости обернулась быстрым и к тому же крайне неравномерным ростом населения, а широкая доступность информации и транспорта дала дополнительный импульс миграционным процессам.

На протяжении четырех столетий, вплоть до 30-х годов XX века, основным источником демографического роста и миграций была Европа, лидировавшая в развитии технологии и экономики. Население Европы и выходцев из нее составляло 22% человечества в 1800 году и примерно 30% в 1930 году [Кеннеди П., 1997].

Когда же ареалы ускоренного роста населения переместились в регионы с отсталыми технологиями, усиливающиеся потоки людей устремились в благополучные страны. Но если расширение «жизненного пространства» европейцев обеспечивалось превосходством в военной силе, то сопротивление иммиграции из стран «третьего мира» блокируется гуманистическими представлениями об индивидуальном и этническом равноправии, а также чувством вины за колониальное прошлое.

Продолжающаяся иммиграция в благополучные страны и заметное превосходство иммигрантов над коренными жителями в количестве рождающихся детей обостряет, со своей стороны, множество социальных, экономических и психологических проблем. Количество «цветного» населения США к концу ХХ века уже превысило численность «евроамериканцев». Простая арифметика показывает, что при сохранении наметившейся тенденции к концу XXI века «лица европейского происхождения» будут составлять меньшинство и в странах исконного проживания. К тому же иноэтничные мигранты несут с собой отличную от европейской, патриархальную трудовую мотивацию, и содержание их растущих семей ложится бременем на национальные бюджеты. Все это влечет новые политические напряжения и усиливающееся влияние праворадикальных политиков.

В целом бурный рост населения планеты давно начал вызывать у ученых и политиков тревогу, подчас доходящую до истерии (см. далее). Хотя пик темпов прироста населения Земли (2, 04% в год) был пройден во второй половине 60-х годов, а пик его абсолютного прироста (86 млн. человек в год) – в конце 80-х годов, общая численность людей даже при убывающей фертильности продолжает расти. В 2000 – 2005 годах среднегодовой прирост составит 75 млн. человек, т.е. равен населению Германии [Шишков Ю.В., 2002].