ЦК закрыт, все ушли... [Очень личная книга]

Напротив девятого подъезда, в Большом Черкасском переулке, куда мы раньше, когда задерживались на работе, вызывали машины из цековского гаража, увидел Купцова— первого секретаря ЦК российской Компартии. У него, видно, хорошее зрение, потому что заметил меня и кивнул головой. Я тоже приветственно помахал рукой.

Зашел в девятый подъезд. Да, в пятом, где хозот-дел, милиционер не хотел пропускать, давай ему другой пропуск. Наконец смилостивился. А в девятом сразу пропустили. Пошел к лифту, и тут встретил Виктора Черемухина.

Славный парень. Я приметил его в одной из командировок в Киргизии, и с моей подачи он оказался в ЦК КПСС. Потом перешел в ЦК Компартии России — заместителем заведующего идеологическим отделом по печати.

Он бодр и жизнерадостен. Задумал газету «Подземка» — будут в метро продавать. Сказал, что я согласен на обозревателя. Подошел еще кто-то, кажется, Андреянов из управления делами, другие недавние сослуживцы. Дружно поливали президента, Ивашко, Политбюро и Секретариат. И тут кто-то заметил:

— А вон и Ивашко. Легок на помине.

И точно, идет Ивашко в сопровождении охранника. Охранник услужливо вызвал лифт.

— Два одинаковых лифта, — вслух удивился заместитель Генерального секретаря.

Да, видно, к однообразию он не привык. Хотя бы поздоровался. Нет, прошествовал мимо. И уехал на лифте.

Я пошел на четвертый этаж, получил зарплату с квартальной премией. Позвонил Болтачу в Минск. Он когда-то был в ЦК Компартии Белоруссии зав. сектором телевидения. Сейчас— главный редактор республиканского сатирического журнала «Еж». Иногда я посылал ему юморески.

— Получил оба твоих материала. Один сразу в набор, второй идет в следующий номер. И вообще, бросай ты этих москалей и возвращайся в республику.

Правда, здесь ничего тебе не светит. Все должности заняты, да ты и чужак сейчас. Но ничего, писать ты умеешь, тебя все знают, и через год займешь подобающее место.

С Лукшей, директором издательства «Юнацтва», где выпустил несколько книжек, такой же разговор состоялся. Нет бумаги, нет картона, свирепствуют кооператоры. Учебники не на чем печатать, детскую литературу тоже. Но— подтвердил, что моя книжка идет.

Видел Дегтярева— последнего заведующего идеологическим отделом ЦК КПСС. С бородой. В коммерции. Видел Филиппова — в ЦК он был руководителем группы консультантов, по-моему, неглупый парень. Признался, что ходит в ДДР, правда, пока они его не приняли, но допускают. Терминология та же, что и у нас, только непривычно, что девочки в коротеньких юбчонках ходят. Да и тесно, кабинетов не хватает.

И еще что понял Филиппов: ДДР — это социал-демократы. Самые обыкновенные;

— Через месячишко я тебе позвоню. У тебя же есть мой домашний телефон? Может, что-нибудь и придумаем...

С первой попытки соединиться с Гребенюком не удалось — отсутствовал. Со второй получилось.

— Вы где сейчас? Приезжайте. Пропуск вам будет заказан. Мы находимся в комплексе «Московской правды», на четвертом этаже.

Приехал на метро. Здание охраняют странные личности в десантной форме.

— Итак, значит, речь идет о работе? Могу предложить только на гонорар; Не торопитесь говорить «нет». Гонорар у нас 50 рублей за страницу машинописи. Через полтора-два месяца появится ставка.

Я рассказал о рукописи книги «Тайны кремлевских смертей». Это сразу изменило ситуацию.

— Вот что. Я сейчас вызываю машину, вы едете с нашим курьером к себе домой, отдаете ему рукопись, а остальное дело наше. Мы сами выберем, что нам годится.

Я слабо сопротивлялся, но не помогло. Пришел его первый зам Филатов и тоже стал уговаривать.

— Значит, так,— подытожил Гребенюк.— Мы подписываем с вами договор о сотрудничестве. Оформляем вас обозревателем с окладом в тысячу рублей. На полную ставку. Плюс гонорар не менее пятидесяти рублей за машинописную страницу. И вы можете творить свои нетленки. Я понимаю ваш замысел: вам хочется писать, не думая о куске хлеба. До вторника. Это будет восьмого октября. Мы созванимаемся, оформляем договор, а со среды начинаем публиковать вашу книгу. Страниц сто пятьдесят, я думаю, дадим.

Он вызвал машину, молодого паренька-курьера, и мы поехали ко мне. Машина черная, с московскими номерами. Дохнуло номенклатурным прошлым.

После того как я подобрал материалы и отправил их в редакцию, позвонил Гребенюку. Дополнительно вложил еще интервью с маршалом Ахромеевым.

— Получили?

— Да. И уже страниц сто пятьдесят пробежал. Буду сам лично редактировать.

— Я там и Ахромеева подложил.

— Видел. Но откровенно говоря, мне не очень показалось. Отдал Филатову. Пусть он посмотрит. А большую рукопись отдал на ксерокс.

Ладно, подождем до вторника. Недолго ждать. Да, он предложил и удостоверение выдать. От редакции газеты «Крестьянская Россия». Они и такую выпускают. Республиканскую, чем очень гордятся. Надо только фотографию принести.

Да, вспомнил: Юрий Иванович Рыжов сказал:

— Твою объективку Зюганов взял. Сказал, что знает тебя.

Виктор Фирсов устроился в журнал «Утро» к Вячеславу Мотяшову. Член редколлегии. Наташа Карпунь-кина в Белом доме — секретаршей у какого-то начальника по фамилии Матвиенко. Остальные пока темнят.