Цой: черный квадрат

Рашид: Для меня это вообще ничего не значило. Как, впрочем, и воспоследовавшие награды. Для меня гораздо важнее было – примет фильм тусовка или не примет?

После «Йя-ххи», как известно, пошла уже моя большая картина – «Игла». Может быть, приз помог мне получить «Иглу». Повлиял на тех чиновников, которые решали, кто будет этот фильм снимать.

«FUZZ»: Тем более, что приз был ведь от журналистов?

Рашид: Да, это было очень престижно. Они на всех крупных фестивалях выдавали свои призы. И приз еще – имени Тарковского. Значащее имя!

Двадцать лет спустя

Рашид: Хотелось бы мне вернуться к этому фильму? Нет. А зачем? То время ушло.

«FUZZ»: Как вы воспринимаете фильм сейчас, 20 лет спустя?

Татьяна: Ну, приятно, конечно, смотреть. Этого уже не вернешь, не восполнишь. Рашид тогда увидел нас такими – мы и производили, наверное, такое впечатление. От этого не уйдешь – так оно и было. Молодость. Тогда все было какое-то бескрайнее, все было по плечу, все не страшно.

Игорь: Воспринимаю без особых эмоций. Что было – то было. Это некая часть моей жизни, определенный опыт. Мне повезло встретиться с теми людьми, повезло, что у нас оказались общие взгляды. С Рашидом тем же. То время, люди. Очень важно, что Рашид хоть как-то их запечатлел. Это история. Историй много – эта одна из них. На пленке. И еще: в первую очередь, для меня «Йя-хха» – моя какая-то личная жизнь. Там моя свадьба… У меня есть сын, Никита. Обалденный парень. Ему сейчас 18 лет. Наверное, ему это интереснее, чем мне.

«FUZZ»: Ваш сын видел «Йя-хху»?

Татьяна: Да. В какой-то степени он гордится тем, что его родители участвовали в таком фильме, тем, что это все им тоже не чуждо. Нормальные люди, которым не чуждо все то, чем он сейчас живет – тоже пытается как-то оторваться, самоутвердиться. И этот фильм для него – документальное свидетельство того, что мы не какие-то там…

P. S.

Александр Баширов: Я бы не стал говорить, что мы с Рашидом «вместе работали». Мы вместе учились в одно время во ВГИКе – он у Сергея Соловьева, я у Игоря Таланкина. Просто вместе жили в общежитии, тусовались. Познакомились, что-то там вместе придумывали. И с «Йя-ххой» то же самое. Там всего один эпизод со мной, который в окончательный вариант фильма не вошел – мы о чем-то говорим с Гребенщиковым, стоя спиной к камере и как бы справляя нужду. Я не помню даже, что там было, потому что потом мы выпили белого вина, и как-то все это… файл почистился, так сказать. Меркнущее сознание.

Самое было забавное, когда был предварительный просмотр фильма во ВГИКе, в зале на втором этаже. Сидели те, кто участвовал в фильме. Помню, мы все время ржали – не знаю даже почему: «О – Боб, о – Цой!» Знакомые лица бегают. И все смеялись. Безответственное было настроение. Серьезно к картине, по-моему, никто не относился. Ну, а что? Фильм и фильм. Документальное такое кино, с поэтическими элементами, я бы сказал. Сделанное явно впопыхах, что было приятно. Не было в «Йя-ххе» тенденциозности очевидной. Позже Соловьев пригласил меня сниматься в «Ассу». Повлияло ли на него то, что я что-то делал с Нугмановым? Может быть. Но не мне судить, что на Соловьева повлияло. А с Рашидом мы общаемся по сей день – вот, он недавно приезжал в Питер, был членом жюри у меня на фестивале.

Александр ПОЛИЩУК, Александр ДОЛГОВ

FUZZ №8/ 2006

Герой КИНО Интервью с Кириллом Разлоговым о киносудьбе Виктора Цоя

«FUZZ»: Кирилл Эмильевич, семнадцать лет нет с нами Виктора Цоя, но песни его до сих пор на слуху, его помнят. Более того, молодые люди до сих пор открывают его талант для себя. В чем причина подобного феномена, по вашему мнению?

Кирилл Разлогов: Цой вообще в известной мере фигура загадочная. С одной стороны, он был культовым персонажем эпохи ленинградского Рок-клуба и того андеграунда, когда рок существовал подпольно. Он с группой КИНО один из первых вышел из подполья, и произошло это во многом благодаря советскому кинематографу. Может быть, потому что группа называлась КИНО… Во всяком случае, первые его публичные концерты были так или иначе связаны с кинематографическими мероприятиями в Москве. Что было в Петербурге, я не знаю.

И он сразу стал в центре того движения, связанного с обновлением культуры. Он уже был кумиром определенной группы молодежи, а после первых киноролей вышел на широкие просторы, став кумиром молодых людей в целом. Но не только молодых людей – даже кинематографисты старшего поколения узнали, что он существует.