Цота. Планета изгоев

— Ты бредишь! Она делает тебя жалким. Она тянет из тебя силу. Ты скоро начнешь есть у нее с руки. Станешь гнилой тряпкой. И они растопчут тебя. Для этого ее нам и подсунули, как ты до сих пор не поймешь?!

Джелло медленно развернулся к министру всем корпусом, так же медленно поднес к губам окровавленный нож и провел по лезвию языком.

— Ты заменил мне отца, Чугго. И поэтому я прощаю твою дерзость. Но ты, кажется, сомневаешься в моих силе и разуме. Тебе нужны доказательства? Ты их получишь. Мы выйдем отсюда втроем и будем бороться по-настоящему. Вы двое против меня. Оружие оставим в доме. Но, учтите,  я не буду уступать, пока не захнычете о пощаде.

— Ты бросаешь мне вызов?  А я соглашусь! Посмотрим, во что превратила тебя эта… эта…

— Остановись, я сказал!

Джелло рванулся вперед, но Чугго примирительно поднял руки и ехидно улыбнулся.

— Ты уже раскрылся и позволил злости себя ослепить. Ты забыл все, чему я научил тебя за десять лет. Я разочарован и оскорблен. Я - а не ты! Мальчишка!

Джелло отшвырнул нож в сторону и, прокатившись по столу, тот упал на пол, а следом за ним полетел и пояс с ножнами.

— Так ты собираешься биться или за десять лет привык только языком трясти? Шакко, на двор! Ну, живее! Я выйду последним.

Спряталась за кресло. На душе муторно, ниже спины справа все горело, здорово же он ко мне приложился, сволочь.

Заметила на уровне глаз светлые штаны Шакко, но не могла поднять голову. Наверно, он хотел обратиться ко мне, раз замедлил шаг, может, намеревался сказать: «Прости, детка, сам не знаю, как  все вышло, определенно, светлая жидкость ударила в голову… В лысую тупую башку!»

Джелло толкнул его и еще что-то грубо прошипел вслед. В зале мы остались одни. Сейчас тоже поднимусь  и пойду к себе, нужно помыться и сменить одежду. Противно!

— Ари, скажи, он сам тебя в комнату затащил?

— Нет.

— Нет… - эхом повторил Джелло, присаживаясь на корточки рядом со мной и наблюдая за тем, как неловко я перемещаюсь в его кресло. На лице ясса застыла ледяная маска.

— Если я пойму, что ты затеваешь с ним какие-то игры у меня за спиной… Аарин! Это плохо закончится для тебя.

— Это все, что ты можешь мне сказать, да? Мне скрывать нечего. Я подошла к Шакко, чтобы выразить признательность. Он быстро поднял тревогу после похищения, а потом вы вместе довольно быстро нашли меня. Мне кажется, он ревнует. До моего появления здесь вы трое были как единое целое. Чугго ведь в чем-то прав – это я внесла смуту. Но разве я хочу, чтобы вы ссорились?! Если бы я могла куда-то деться, исчезнуть отсюда, чтобы никому не мешать...

— Я во всем разберусь. Он причинил тебе боль? Повернись, дай я посмотрю.

— Не трогай! Хватит задирать мне подол!

У меня ладони сжались в кулаки, еще немного и я разревусь навзрыд, закричу... А Джелло сидит у моих ног, опираясь на колено, и разглядывает снизу вверх, как редкий музейный экспонат.

— Договорим позже. Обратись к Пойто, пусть даст какое-то средство. Я буду занят сейчас.

Он поднялся, как распрямившаяся пружина, бросил свое сильное, тренированное тело в сторону двери. А я посидела немного на его «троне», тщетно пытаясь удержать слезы, и тихо поплелась к себе. Даже не стала заглядывать в кухню, не хотела никого видеть и разговаривать о том, что произошло.

Хотелось закрыться ото всех, но комната моя не запирается изнутри и ванна тоже. Настигло ощущение жуткого одиночества и беспомощности. Горло перехватило, воздух показался спертым, будто я снова ползу под землей и вокруг воняет  плесенью и отбросами.

Стало немного легче, когда приняла душ и натянула на себя длинную футболку. Долго лежала на кровати, уставившись в неровности на стене – водила пальцем по неровностям  штукатурки, думала о том, как буду смотреть в глаза Шакко – мы не можем не видеться, нам придется пересекаться на базе - дни, недели, года... И что он все же хотел мне сказать? Я ничего не желаю слышать от него. Мне хватило сегодняшних откровений. Но до заката еще далеко...

Глава 37. Наказание и примирение

Погруженная в свои невеселые мысли, я пропустила обед, и Пойто сам принес мне еду. Отказалась, конечно, -  кусок не полезет в горло, только выпила немного воды с лимонно-мятным привкусом. Тогда «зяблик» привычно разместился на циновке у моей кровати, скрестив ноги и подперев подбородок длинной узкой ладошкой. Начал рассказывать последние новости:

— Джелло здорово его побил. Чугго почти не вмешивался, сам больше защищался и выжидал, а потом применил свой молниеносный приемчик бокового захвата – никогда не могу уследить, как он это делает. Вроде ничего сложного, обычное удушение, но выбраться из-под его веса чрезвычайно тяжело. Джелло рассвирепел, и тут Шакко подобрался, хотел удержать его за ноги… Всем досталось, но вроде никто сильно не пострадал. Зато уж как потом Чугго поиздевался, это надо было слышать – обзывал их последними словами. Еще бы, он один остался на ногах к концу поединка - старая школа.

— Неужели нельзя было просто поговорить? Пойто, к чему этот мордобой? Словно дикари, Господи! А еще благородные яссы! Безумие какое-то порой находит на них.