Цотнэ, или падение и возвышение грузин

Счастье его, наверное, продолжалось бы, если б внезапно колесо судьбы Грузии не совершило ещё один поворот.

Гонимый монголами хорезмшах Джалал-эд-Дин внезапно подошёл к границам грузинского царства.

Грузины считали, что однажды уже победили монголов — покорителей Хорезма и теперь не сомневались в своём превосходстве над бежавшим от монголов султаном. Они надеялись дать ему жестокий урок, чтобы он на веки вечные забыл дорогу к границам Грузии.

Но случилось неожиданное: в решающей Гарнисской битве грузинское войско было разгромлено. Хорезмийцы заняли и разорили Тбилиси. Вся казна, все сокровища грузинского двора достались врагу. Только что разрешившуюся от бремени царицу Русудан успели увезти за Лихский хребет в Западную Грузию, в Кутаиси.

Джалал-эд-Дин, овладевший лишь частью грузинских богатств, пытался пробиться за Лихский хребет через Черетхевский перевал, однако в тесном ущелье грузины дали ему отпор, а самого султана едва не взяли в плен. Он успел ускользнуть из ночного шатра в одном белье и погиб где-то в горах безвестной смертью.

В этой войне Цотнэ был ранен дважды. Первый раз в бою за Тбилиси. Когда его увозили лежащего на носилках, он издали, то впадая в беспамятство, то вновь обретая сознание, видел зарево над горящей столицей и горько рыдал о падении могущества родины. Жизнь его висела на волоске. Пусть я умру, думал он, я же с детства мечтал о самопожертвовании и о страданиях во имя родной страны. Похоже, что мечта моя исполняется. В такие минуты он вспоминал внушения пастыря Ивлиана, а находясь в полусознательном, полубредовом состоянии, ждал, когда же прилетит орёл Амирана клевать его печень. Но орёл не показывался. Цотнэ приходил в сознание. Видимо, это был ещё не тот подвиг, за который человек возводится в ранг героя и становится достойным великой легенды об орле, терзающем Амирана.

Второй раз Цотнэ оказался на краю гибели как раз в том бою в тесном ущелье, в котором грузины разгромили ночной лагерь султана.

Нападающие врезались в спящий лагерь. Сметая всё на своём пути, рубя направо и налево, прошли они от одного берега до другого. Всё смешалось: пешие и конные, спящие и проснувшиеся, нападающие и обороняющиеся. Нападающие в двух местах рассекли лагерь, потом каждую часть окружили и начали нещадно рубить попавших в окружение.

Оголив сабли, эмиры призывали своих воинов, ободряли их, старались навести порядок, но хорезмцы, ещё не очнувшиеся от сна, искали, куда бы убежать, кидались то в одну сторону, то в другую, наконец кинулись по спуску и сплотились в бою.

Цотнэ бился в конном строю, рубил направо и налево, рвался вперёд, к центру боя. Там, в самой гуще боя, сплотились эмиры Джалал-эд-Дина. Султан, наверное, здесь, подумал Цотнэ и направил коня туда. Навстречу ему кинулись двое в чалмах. Цотнэ одного рассёк саблей, другого смял конём, услышал их обречённые вопли, и в этот миг копьё сразило его. Видно, ранили и коня. Он дико заржал, попытался встать на дыбы и вместе с всадником покатился по склону.

Цотнэ казалось, что он падает в бездонную пропасть, точно брошенный в колодец камень. Он летел в темноте, и не было конца этой бездонной пропасти. Он размахивал руками и ногами, тщетно пытаясь зацепиться за что-нибудь, но в чёрной мгле ничего не было видно, ничего не было слышно, кроме шума в ушах. Этот шум набегал, как морской прибой, то нарастая, то утихая до еле слышного нежного шороха.

Потом он упал и вначале подумал, что упал в море. Но вода была тёплой и вязкой. Озноб проникал во всё его тело, ослабляя его. Потом опять всё завертелось, голова отяжелела, и он перестал чувствовать и понимать что-либо.

Только на другой день он открыл глаза. Бессильно оглядел богато убранный шатёр. Всё здесь было ему незнакомо. Он подумал, что всё ещё спит, и закрыл глаза.

— Не спишь, князь? Слава богу, тебе лучше, — услышал он знакомый голос.

В конце тахты на ковре стоял на коленях Гугута и с надеждой глядел на Цотнэ. Увидев, что Цотнэ пришёл в себя, глаза его заблестели.

— Гугута!

— Я здесь, князь! — вскочил верный слуга, кинулся к изголовью и, став на колени, спросил: — Тебе лучше, господин? Лекари говорят, что ты спасён, опасности больше нет.

Цотнэ безнадёжно покачал головой.

— Да, господин. Рана была неглубокой. Не было там меня, а то не допустил бы я этого.

Но Цотнэ опять погрузился во тьму. Внезапно исчезли и шатёр и Гугута, Цотнэ же оказался в том ущелье, и битва только-только закончилась.

По полю брани ходил архангел с мечом, собирая души погибших. Вот он склонился над вчерашними жертвами Цотнэ, хорезмскими воинами, убитыми шергиловым мечом, и не пожелал даже взглянуть в сторону Цотнэ, продолжая свой путь.

Цотнэ робко коснулся архангелова крыла и взмолился:

— Всесильный архангел! Возьми меня, ибо время моё наступило.

Архангел остановился, поглядел на лоб правителя Одиши и в знак отказа покачал головой.

— Нет, твоё время ещё не пришло. На лбу у тебя написано, что тебе предстоит длинный путь.