Цотнэ, или падение и возвышение грузин

— Если всё устроится так, то будет замечательно.

— Надо устроить. Мы должны возглавить это восстание.

— Посоветуемся и с другими. За тяжёлое дело берёмся, спешить не следует.

— И не будем спешить… Главное уверовать самим и убедить других, что это единственный путь спасения нашей родины. А когда будем действовать с верой, то не будет нам страшна мощь врагов.

— Всё хорошенько взвесим, подсчитаем все «за» и все «против» и осторожно приступим…

Цотнэ протянул руку, и Цихисджварели пожал её. Перекрестились и со слезами на глазах обнялись.

Время от времени к Цихисджварели стали наезжать грузинские князья. Приезжали якобы навестить больного Цотнэ, везли гостинцы. Тайно запирались с Цотнэ и Кваркваре, начинали с разговоров о жестокости монголов, потом переходили на неизбежность восстания, подсчитывали силы врага и собственные возможности. Прикидывали помощь возможных союзников и ночью, до рассвета, тайно, как и приехали, покидали замок.

Уши и глаза монголов постоянно бодрствовали, и эти поездки князей не остались незамеченными. Каждый раз, заявляясь к какому-нибудь из князей за податями, между прочим спрашивали о здоровье Цотнэ — не выздоровел ли правитель Одиши?

Цотнэ уже поправлялся. И зять и тесть чувствовали, что монголы что-то пронюхали, и наезды князей в Цихисджвари становились опасными.

— Надо что-нибудь придумать, чтобы посещение Цихисджвари эриставами не казалось монголам подозрительным, — поделился Кваркваре своими страхами с зятем.

— Да, я уже поправился. Моя болезнь теперь плохой повод для посещения Цихисджвари.

Твоя болезнь никого уже не обманет. Я придумал кое-что: в ближайшие два дня закончу сбор податей и сам их отвезу монголам.

— Ну, и что же, что отвезёшь?

— Подзайму немного денег, выплачу им подати в счёт будущего года.

— А это для чего?

— Я точно знаю, что другие князья должны монголам даже за этот год. Скажу нойонам, что если они желают вовремя получить подати, пусть доверят это дело мне.

— И они доверят тебе?

— Почему бы нет! Если я сам возьму на себя такое бессовестное дело… Зато моя связь с князьями будет совершенно естественной, я буду вне подозрения.

— Попытайся, и дай бог, чтобы они тебе поверили. С моей стороны… всё золото, которое у меня с собой, возьми для этого дела. Когда ты собираешься ехать в Аниси?

— Через два-три дня, как только закончу сбор податей.

— В таком случае я тоже уеду в Одиши. Оставаться мне здесь уже ни к чему. Князья, от которых можно ждать согласия, все побывали у нас, и мы с ними договорились.

— А Мхаргрдзели?

— Мхаргрдзели — гордецы, они к нам сюда не явятся. Немного погодя я сам съезжу к ним. А пока поищу сторонников среди князей Западной Грузии, может быть, и денег достану. Ты же знаешь, нужно оружие, а для этого нужны средства. Немало будет и других расходов.

— Деньги нужны, — подтвердил Цихисджварели. — В долги влезем, но всё, что необходимо, должны достать.

— Для этого мне нужно время. Не так уж легко будет добиться согласия залихских эриставов. Они ведь каждый сам по себе. Податей не платят, воинской повинности не несут и другого притеснения от монголов не испытывают. Поэтому откладывать мой отъезд не следует. Пора мне отправляться в Одиши.

— Воля твоя, дорогой зять. Поступай так, как это будет лучше для страны и нашего дела.

— Когда я найду сообщников среди западногрузинских эриставов, необходимо будет собраться всем вместе, и может быть не однажды.

— Обязательно должны собраться. Надо будет договориться о месте и времени восстания и окончательно условиться обо всём. Если мне доверят сбор податей, то кто помешает нам вести все секретные разговоры?

Вернувшись в Западную Грузию, Цотнэ сначала занялся делами княжества, объездил Гурию и Ачару, а закончив дела, заперся во дворце. Теперь он постоянно сидел дома, никуда не выезжал. Зато западногрузинские эриставы зачастили к нему.

Три дня гостил во дворце Дадиани рачинский князь. Все эти три дня они не ездили на охоту, не играли в мяч, а сидели взаперти, и никто не знал, о чём они там говорят. На третий день пастырь дворцовой церкви отслужил молебен, а после полудня эристав попрощался с хозяином и отправился к себе в Рачу. Вскоре правитель Абхазии посетил Одиши. Он тоже приехал без свиты, всего с двумя спутниками.

— Ехал я в Кутаиси и не мог не повидать тебя, князь. Давно обязан был навестить тебя, больного, но сам знаешь мою занятость, — извинялся перед Цотнэ правитель абхазов.

После ужина, когда гость разоткровенничался и даже обронил слезу по поводу притеснений, которые он терпит от монголов, Цотнэ осторожно вставил несколько слов о возможности восстания.

— Дожить бы до этого дня! Всю Абхазети поставлю на ноги.

— Я всегда надеялся на тебя, знал, что не пожалеешь себя ради единства и свободы Грузии. С вас, с абхазов, во времена царя Леона началось объединение Грузии под венцом Багратионов. Теперь вы должны помочь разгромить и изгнать монголов.

— Я же говорю, князь, что встанем все как один.

— Верю, что так оно и будет, но я надеюсь на тебя и в другом. Ты должен обеспечить помощь джиков.

— Джики подвластны Бату-хану, ты это сам знаешь.