ЦРУ против КГБ. Искусство шпионажа

Независимо от причин провалы можно подразделить на две категории: те, которые наносят удар по всей шпионской организации, в результате чего она становится известной противнику или местным властям (что не одно и то же), и такие, что приводят лишь к краху одной какой-либо операции, из-за чего нарушается связь с агентурой, но сами агенты не попадают в руки противника. Так происходит, например, тогда, когда важное сообщение не доходит до получателя, но и не становится добычей врага. В любом случае серьезный провал может привести к немедленному свертыванию разведывательной операции или же к тому, что ее откладывают на длительное время, пока не будет восполнен ущерб, восстановлена связь и тому подобное.

Даже небольшие провалы в разведке связаны с неприятностями. Никогда нельзя быть полностью уверенным, нанесут ли они большой ущерб или потерь не будет. А от этого зависит решение, прекращать операцию или же доводить ее до конца. Многие проколы связаны с потерей прикрытия, разоблачением агентуры и другими нежелательными, но вынужденными действиями. Иногда провалы приводят к тому, что у руководства разведки возникают подозрения: не виной ли тут двойная игра того или иного агента. В принципе делу вредит любое подозрение, даже если считают, что тот не связан с разведслужбой противника, а просто плут, мошенник или контрабандист.

Те, кто когда-либо путешествовал под чужим именем, знает: страшнее всего не то, что можно забыть новое имя при регистрации в гостинице. Самое ужасное, когда вы, все-таки вспомнив, как вас теперь зовут, с облегчением расписавшись в регистрационной карточке, вдруг почувствуете, что кто-то сзади дружески хлопнет вас по плечу и громко произнесет: «Джимми Джонс, старина, где это ты пропадал столько лет?» Вы обернетесь и увидите: перед вами знакомый, которого вы не видели уже лет двадцать.

Каждая операция, связанная с использованием лиц, выезжающих временно или постоянно в другие места под другим именем, всегда связана с риском случайной встречи, пусть в одном случае из тысячи или даже сотни тысяч, с людьми, которые знали агента под настоящим именем. Конечно, ему, возможно, как-то удастся выкрутиться. Но это не должно успокаивать, ибо тревогу вызывает то, что в нынешнем мире, где буквально все прекрасно понимают, какой размах приобрел шпионаж, люди могут в первую очередь как раз подумать: человек, которого я прежде знал под другим именем, наверное, занимается разведывательными делами. Значит, вся огромная кропотливая и длительная работа по созданию легенды-биографии из-за такой случайности может пойти насмарку. Советские нелегалы обычно направляются в страны, где риск случайной встречи минимален (но все же не исключен). Случай, о котором речь пойдет ниже, говорит: подобная несчастливая возможность существует всегда, и Советы, как, впрочем, и мы, фактически не в силах предотвратить ее.

В группе Лонсдейла, о которой я уже упоминал, супружеская пара американцев Крогеров обеспечивала радиосвязь. Их, после ареста Лонсдейла и Хаутона, опознали как давних советских агентов, активно действовавших ранее в Соединенных Штатах. ФБР установило личность, основываясь на отпечатках пальцев. И когда опознание было закончено, в нью-йоркский филиал бюро позвонил человек, который представился как бывший футбольный тренер. За неделю до того журнал «Лайф» опубликовал серию фотографий лиц, причастных к делу Лонсдейла. Позвонивший сообщил, что тридцать пять лет тому назад он был тренером в одном из нью-йоркских колледжей в районе Бронкс. И в его команде играл худощавый паренек, который очень походил на Крогера. Правда, тогдашнего его подопечного звали как-то по-другому… И все-таки он считает, что это один и тот же человек. И тренер оказался прав.

Крогеры даже не пытались как-то изменить свою внешность. У самого Крогера был солидный книжный магазин в Лондоне. Его посещали не только англичане, но и иностранцы, интересовавшиеся редкими книгами. Круг покупателей был велик, и нельзя было исключить возможность того, что в их числе не окажется американец, житель района Бронкс, который узнает Крогера. Шансов, конечно, мало, но они были. И тем не менее, Советы пошли на риск.

Мелкие, порою нелепые инциденты могут вызвать подозрение в шпионаже. Но часто они просто указывают на то, что происходит нечто необычное. А вот сумеет ли очевидец увидеть в этом необычном связь со шпионажем, зависит в значительной степени от того, является ли он простодушным и наивным или же умудренным житейским опытом человеком и чем он занимается — полицейский ли он, трактирщик либо художник. Бывает, что даже профессиональный агент, какие уловки и хитрости он бы ни использовал, не может ускользнуть от внимательного взгляда.