ЦРУ против СССР

Вспомним классика американской литературы Джека Лондона. В самом начале века он напряженно размышлял о дальнейших путях развития своей страны. В 1908 году в статье «Революция» он высмеял идеологический арсенал американского правящего класса. «Правда, водятся у него и кое-какие идейки, – писал Дж. Лондон, – верно служившие ему встарь, но они давно выдохлись и потеряли силу. Свободы от Четвертого июля (1776 года, день основания США. – Н. Я.) по образцу «Декларации независимости» и Французских энциклопедистов сегодня едва ли кого удовлетворят… Хваленая конституция США тоже сильно слиняла в глазах рабочего… «К чертям такую конституцию!» – скажет он» [264].

Не в идеологии сила американской буржуазии, настаивал Дж. Лондон. Ее классовое господство покоится на насилии, и если ему будет брошен серьезный вызов, предупреждал писатель, то Собственник ответит установлением Железной пяты. В одноименном фантастическом романе Дж. Лондон показал ужасающий строй, который, как представлялось ему, грядет в Америке. Основа его – голос насилия.

Приход Железной пяты Дж. Лондон писал с натуры – творческое воображение писателя поражали процессы, происходившие уже тогда, в первом десятилетии XX века, в Соединенных Штатах. ФБР и ЦРУ не было, но уже был развитый политический сыск, разветвленная сеть карательных органов.

Великий Октябрь пресек ту тенденцию, которая, по Дж. Лондону, должна была охватить весь мир. Социализм, как щит, прикрыл человечество от Железной пяты, сузил возможности реакции и в самих Соединенных Штатах. Однако она не сложила оружия, усовершенствовав с годами методы расправы с инакомыслящими. Как и против чего направлено острие карательных органов в США? Какое место занимают они в политической структуре США? Попытаемся ответить на эти вопросы, это даст возможность и определить параметры так называемых прав человека и индивидуальных свобод в самой Америке.

Одновременно прояснится и другое. Чем туже затягивается петля политического сыска на шее американцев, тем громче звучат в Вашингтоне слова о нарушениях «прав человека» везде, только не в самих США. Подняв спекулятивную кампанию в защиту «прав человекам за пределами американских границ, официальный Вашингтон пытается отвлечь внимание от того, что США ныне, в сущности, являются полицейским государством.

Этот жестокий, жестокий мир секретных служб

1

В 1905 году маститый царский сановник С. Ю. Витте побывал в Соединенных Штатах. Он приехал сюда из России, страны, где высоко взметнулась революционная волна. Понятно, с какой завистью взирал посланец российского монарха на тишину, царившую в США. Она ему была особенно необходима: ведь он прибыл на американский континент не для беззаботного времяпрепровождения, а для ведения переговоров о мире с японскими представителями.

Очень скоро, однако, Витте обнаружил, что закон и порядок в заокеанской стране, несомненно, дорого обходятся власть предержащим, что они не следствие имманентных свойств американцев; а скорее результат усилий широко разветвленной тайной полиции. О ее действиях Витте мог легко судить, пользуясь своим положением гостя американского президента. Позднее в своих мемуарах он неоднократно обращается к этому феномену Североамериканского государства и приходит в конце концов к выводу, что функции тайной полиции здесь гораздо шире, чем в тех странах, которые великие американские демократы именовали «тираническими». К удивлению Витте, американская публика уже настолько привыкла к широким полномочиям «чистейших джентльменов» (агентов охранной полиции), что воспринимала их акции как нечто должное [265].

Свидетельство Витте, относящееся к началу XX века, в высшей степени показательно – в то время в Соединенных Штатах не существовало не только пресловутого ЦРУ, но даже ФБР, а надлежащий психологический климат – уважение и почитание полицейской дубинки и филера – уже сложился. Как же это произошло в стране, которая кичится своими «демократическими» традициями? Очевидно, в процессе той повседневной американской политики, которая немыслима без этих двух категорий: «закон» и «порядок». Разумеется, в американском их понимании.

Советский исследователь В. Э. Петровский, занимаясь генезисом суда Линча на американской земле, нашел, что хваленое-перехваленое «народоправие» в этой стране и создает культ политического сыска, сурового преследования инакомыслящих и обожествления органов государства, занятых этим делом. «Американцы усвоили сознание одномерное, сознание узкое и жесткое, как луч лазера, сознание сугубо утилитарное, функционально экономное и лаконичное, как промышленный «дизайн»… Психические состояния гуманистической личности: так называемая «мировая скорбь», мука за человечество, тягостное раздумье над его судьбами (гогеновское: «Откуда мы? Кто мы? Куда мы идем?»), праведный гнев, благородное негодование, страсть обличения и вдохновение пророка – такие состояния чужды умонастроению традиционного янки. Это личность сугубо прагматическая» [266].