Цугцванг

Ничего, кроме песка, подло заметающего следы человеческих ног, они не нашли и уже смирились с потерей «драгоценных» тел. Но вскоре Макар стал пропадать из мысленного эфира. Его «речь» перестала быть понятной, и Глеб с Вениамином рванули к нему.

Прибежав с разных сторон от амферы и убедившись, что силуэт, открывший проход, ещё мерцает, они отправились на поиски Макара вместе, не разделяясь. Оба чувствовали нарастающий страх, свой собственный и страх друг друга. Страх, резонирующий с тишиной, которая ответом возвращалась на вопрос: «Что случилось?»

Еле дыша от бега по песчаным дюнам, Глеб и Вениамин бросились к Макару, который лежал на спине и не подавал признаков жизни. Он был болезненно-серого цвета, а в широко раскрытых глазах застыл удивлённый, испуганный, но в то же время безжизненный взгляд. Ни травм, ни ран, ни следов сильного удара на нём не было. Кроме крошечных ссадин, будто следов от уколов, под левым глазом и над правой бровью.

Сколько ни пытались Глеб и Вениамин привести его в чувство, всё зря. Он смотрел сквозь них куда-то вдаль, не замечая ничего вокруг. При этом сердце его билось стабильно, а дыхание было ровным.

Вокруг его тела Глеб обнаружил странные следы. Как будто кто-то истыкал весь песок кольями. Точки на песке уходили вдаль по замысловатой траектории и пропадали из вида.

— Это следы. Слышишь? Кто-то или что-то сделало это с ним! Мы должны пойти по следу! — смело предложил Вениамин, хотя сам в этот момент едва сдерживал панику.

— Нет! — коротко возразил Глеб и подал знак замолчать.

Он не двигался и пытался сконцентрироваться, чтобы «услышать» что-нибудь, что бы помогло прояснить ситуацию.

Вениамин замер и направил умоляющий взор на Глеба, надеясь, что сейчас всё прояснится и закончится. Глеб, то ли никак не мог сконцентрироваться, то ли улавливаемые им импульсы содержали что-то негативное, но выражение его лица становилось с каждой секундой мрачнее. Через мгновение без каких-либо комментариев он взвалил на себя Макара и скомандовал:

— Уходим.

— Как уходим? А остальные.

— Если попытаемся им помочь — погибнем.

Ответ развеял все сомнения, которые роем кружились в голове Вениамина. К счастью, наличие такого козыря, как чужое тело, давало прекрасную возможность оправдать себя в любой ситуации. Так и поступил бывший руководитель станции, ныне руководимый куда более развитым инопланетным интеллектом. Терзания совести, испускаемые его мозгом, затмились страхом, выработанным, как он сам себе надумал, несовершенным земным телом.

У амферы их уже ожидал страж, который зачем-то решил констатировать очевидный факт:

— Кажется, вашему товарищу нездоровится! Что, остальных не нашли?

— Заткнись! Делай своё дело! — резко ответил Глеб.

Страж никак не отреагировал, сохранив на лице наигранную ухмылку. Он открыл проход и любезным жестом предложил им воспользоваться. Глеб с Вениамином, держа на руках полуживого Макара, исчезли. В попытке вызволить несколько ценных земных тел они, возможно, стали свидетелем первой за последние тысячелетия смерти.

Глава 10. Невероятные экскурсии

Всё внимание землян было сфокусировано на новом открытии. Они прожили на новой планете уже несколько месяцев, но только сейчас обрели возможность узнать её по-настоящему. Больше всего восторженных возгласов исходило от Тибо и Фёдора. Они, словно два прозорливых мальчугана, принялись ловить жуков, тыкать травинками в огромных улиток, пародировать крики птиц и даже пытаться их покормить варёными каштанами. Остальные лишь скромно прогуливались, будто в галерее, разглядывая любую попавшуюся взору живность, которая будто нарочно приходила показать себя.

В целом животный мир Евы кардинально не отличался от земного. Возможно, даже классификация местной фауны была бы идентичной. Не было ни орлов с телом льва, ни многоглавых змей, ни кентавров. Примерно те же эмоции, можно было испытать, перелетев с одного континента Земли на другой. Вроде всё то же самое, по четыре лапы на морду, но лапы-то насколько разные! Да и морды, говоря откровенно, тоже.

Земляне тут же принялись выдумывать названия. Кому-то такие же, как земным аналогам: броненосцы, шмели, соловьи, даже если они имели некие различия. Тем, кто имел более существенные отличия, сочиняли новые, уникальные имена. Так появились: шелестокрылки — маленькие стайные птицы, названные так за звук, издаваемый при полёте; огнегривы — невероятно пронырливые зверьки, похожие то ли на кроликов, то ли на кошек, столь быстрые, что, кроме ярко-алой гривы, землянам ничего не удалось разглядеть; стукачи — что-то среднее между жуком и черепахой, получившие своё название за необычный способ общения между собой.