Цугцванг (СИ)

Цугцванг Ария Тес

Глава 1. Гамбит искусного противника. Амелия

17; Октябрь

— Амелия?

Мое имя звучит, как звонкий удар по стеклу, и я резко концентрируюсь на том, кто его назвал — на своей сестре. Она смотрит на меня так испуганно, умоляюще, брови строит домиком, а сама белее белого, будто призрака увидела.

«Конечно увидела, она вряд ли ожидала, что я буду здесь…» — мелькает где-то на задворках сознания, за которое мне сейчас сложно удержаться.

В голове страшная каша.

«Максимилиан Александровский?! Это же просто дичь! Зачем ему это нужно?! Здесь что-то не так, этого не может быть!»

Смотрю на него и снова на подсознательном уровне понимаю, что может. Интуиция подсказывает, что аноним единственный, кто мне не соврал и сказал правду. Алекс выглядит удивленным не меньше, но не выглядит, как Алекс. Я его не узнаю. Лицо, тело, взгляд — все вроде тоже, а вроде все изменилось…

Неизвестный абонент

Говорят, что ты любишь шахматы? Как на вашем называется жертва материала ради более глобальной цели? Неужели…гамбит? ?

Неизвестный абонент

Надеюсь, что не нужно объяснять, кто здесь «жертвенный материал»?) Кажется тебе только что поставили шах и мат, девочка) Очень жаль ?

К "доброму" посланию прилагается видео. Моя интуиция теперь не просто орет, она беснуется и умоляет не нажимать на плей, но это как попросить кого-то не смотреть на сбитую кошку — ты все равно будешь. Какая-то непонятная, странная человеческая черта знать, что будет больно, но делать, как будто и выбора другого нет, хотя он есть. Выбор всегда есть: делать или не делать, остаться или уйти, нажать на белый кружок с перевернутым треугольником или нет…

Я знаю, как для моего душевного равновесия нужно поступить, и это очевидно. Расклад не в мою пользу, я проигрываю по всем фронтам, прохлопав абсолютно каждый ход, ведущий к моему падению. Все, как на ладони, тут уже не отвертишься, и зачем, казалось бы, топить себя сильнее, да? Я не знаю ответа на этот вопрос, нажимая на плей. Наверно мне необходимо получить свой заслуженный «Шах и мат». В сухую.

Макс делает глоток из граненного стакана чего-то явно горячительное и пожимает плечами:

— Я абсолютно уверен, что от генетики далеко не уйдешь.

Арай вторит ему, только откидывается на спинку дивана.

— Ты же видел ее. Без вариантов.

Алексей тоже здесь. Он бросает быстрый взгляд на своего брата, но опускает его в тарелку, методично разрезая что-то на ее дне.

— У тебя нет шансов, я на стороне Арая.

— Хочешь поспорить, братишка?

— А что бы нет? — Алексей откладывает приборы, а руки складывает под подбородком, — Я уверен, что гена шлюхи не существует. Ты, судя по всему, убежден в обратном.

— Зная ее сестру? Убежден, что каждую из них сдавали в аренду с детства.

— Адель говорит, что она девственница.

Макс издает смешок, смотрит в стакан, снова делает глоток, но перед этим тихо протягивает.

— Это ненадолго…

— Я так понимаю, ты хочешь поставить эксперимент по выявлению генома проститутки? Тогда нам нужно обозначить кое что. Мы же хотим получить чистый результат?

— Ну обозначь. Ты это дело любишь.

На явную подколку Алексей выставляет средний палец, при этом без изменение в тоне продолжает.

— Итак. Какой критерий будет считаться истиной?