Цунами

Рад вспомнил, как они вчетвером — Дрон, Нелли, Крис и он — ходили в храм лежащего Будды здесь неподалеку в монастыре и, так же на крыльце, золотили потом его фигурку.

— Будда не бог, — сказал Рад. — А Создатель, в конце концов, один.

Они опустились перед Буддой на колени, совершили ритуал поклонения и, взяв стаканы с палочками обратно в руки, принялись трясти их. Это оказалось не так просто, как представлялось. С первой попытки у Рада вылетело с десяток палочек, со второй штук пять, успех принесла только третья попытка. У Жени-Джени, чтобы добиться успеха, получилось попыткой больше.

— Вот оно, прекрасное будущее! — победно произнесла она, когда вместо веера палочек из стакана перед ней выпала всего одна.

— Уверена, что прекрасное? — не удержался Рад.

— Другого не принимаю, — ответствовала Женя-Джени.

У нее выпал номер 8, у него — 15-й.

Они взяли из стопок в восьмой и пятнадцатой ячейках по листку — строки тайской вязи были прекрасны и загадочны в своей полной непонятности.

— Как думаешь, совпадут наши предсказания? — спросила Женя-Джени, пряча листок, доставшийся ей, к себе в сумочку.

— Как они совпадут, — поняв ее, но сделав вид, что не понял, ответил Рад. — У тебя восьмой номер, у меня пятнадцатый.

— Нет, в смысле, состыкуются?

— Они же не космические корабли, чтоб стыковаться, — сказал Рад.

Он сходил с нею еще и в монастырь, где они с Дроном, Нелли и Крисом залотили фигурку Будды, посмотреть на гигантскую статую Будды лежащего. Лежащий сорокаметровый Будда вызвал у Жени-Джени активное отторжение.

— Это все равно, как у нас всякие там памятники Ленину. Стоит горой и ужасает своей грандиозностью. Не люблю гигантизм. И в своей галерее ничего подобного не допускаю.

— У тебя такая галерея — может поместиться памятник Ленину?

Женя-Джени не уловила его иронии.

— В высоту, разумеется, нет, но в лежачем положении — конечно. У меня большая галерея. — Что-то вроде почтительной уважительности к размерам своей галереи прозвучало в голосе Жени-Джени.

— Но Ленин и Будда — две большие разницы, — выделив интонацией одессизм, сказал Рад. — Один отказался от дворца, другой в него рвался и прорвался. Один самосовершенствовался и никому не причинял зла. Другой хотел усовершенствовать всех, кроме самого себя, и только то и делал, что сеял зло.

— Ты при нем жил, при Ленине? — вопросила Женя-Джени.

— Конечно же, нет.

— Я, естественно, тоже. И мой отец нет. Но он говорит, что Ленин не был такой демонической фигурой, какой его сейчас представляют. Был нормальный человек, жесткий руководитель, какой и требуется России.

Спорить с Женей-Джени о Ленине у постамента просветленного Будды — это Раду ничуть не улыбалось.

— Ленин — фигура, конечно, — сказал он. Не столько закругляя разговор, сколько обрезая.

Они вышли из храма на террасу у входа, обулись и пошли по лестнице вниз. Выпитая жизнью, с лицом, похожим на гофрированный шланг, старая тайка у ее подножия, как и тогда, когда он был здесь в прошлый раз, сидя на раскладном стульчике, торговала цветками лотоса, наборами ароматических палочек, спрессованной в блокнотики золотой фольгой. Но задерживаться около нее, золотить Будду они не стали. Нужно уже было спешить на встречу с Тони — в том английском парке неподалеку от Главного дворца, что запомнился Раду воздушными змеями, которые там запускали. Нелли еще предложила ему: «Нет желания?» — он отказался: «В другой раз». — «Гляди, другого, может быть, уже и не будет», — сказала она. Час назад, когда Рад с Женей-Джени выходили из Главного дворца, Нелли позвонила, сообщила, что тройственная встреча Дрона, Криса и Майкла-Майка подходит к концу, компромисс достигнут, и по этому поводу она уже заказала столик в каком-то исключительно замечательном ресторане, а чтобы им не добираться самим, за ними приедет Тони.

Склонность к точности привела Рада с Женей-Джени на условленное место раньше назначенного времени на четверть часа. Рад окинул парк взглядом — все было точно так же, как в прошлый раз: по границам газона, расстелив матерчатые и пластиковые скатерти, пикниковали большие и маленькие компании, а посередине, разбредшись по всему полю парка, человек пятнадцать-двадцать запускали змеев — большей частью родители с детьми. Продавец змеев, все в той же белой майке с портретами битлов, прохаживался перед своим разложенным по траве длиннохвостым товаром тут же неподалеку.

— А что, — посмотрел Рад на Женю-Джени, — не запустить ли нам с тобой, ожидаючи Тони, змея?

Он уже двинулся в сторону продавца, не ожидая от Жени-Джени никаких возражений, но она вдруг, поймав за руку, остановила его.

— Подожди, — попросила она. В голосе ее возникло напряжение, лицо приобрело выражение торжественной значительности. — Я хочу с тобой наконец поговорить.

Выражение ее лица сулило радости, знания которых хотелось бы избежать.

— Что такое? — отозвался он. — Почему «наконец»?