Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

Мичман Н.Н. Прикот (1), прапорщик И.И. Дзахов (2), лейтенант П.Е. Завалишин (3), лейтенант М.Э. Фукс (4), врач А.Э. Гнедеберг (5), мичман Н.А. Протасьев (6), кораб. инж. Д.М. Шангин (7), поручик П.М. Иорк (8), лейтенант А.Ф. Геркен 1-й (9), поручик граф Л.П. Беннигсен (10), лейтенант князь А.П. Еникеев (11), подполковник B.C. Рябинин (12), свящ. иеромон. о. Варлаам (13), капитан 2-го ранга Д.С. Макаров (14), ст. врач Ф.М. Лукин (15), мичман Н.В. Шелковников (16), прапорщик Б.В. Недзевецкий (17), мичман А.В. Качуков (18). Погибли вместе с броненосцем.

К закату солнца…

«С 6 часов 20 минут огню шести японских броненосцев были противопоставлены только “Бородино” и “Орел”.

На головном “Бородино” сосредоточено было действие большей части артиллерии противника; охваченный пожарами, он энергично отстреливался, поддерживаемый единственным не покинувшим его товарищем, в течение трех четвертей часа.

В 7 часов над кормой “Бородино” взвился высокий столб пламени, и через несколько минут он, не уменьшая скорости хода, опрокинулся. Свидетели приписывают его гибель взрыву в крюйт-камере».

Прервав рапорт Адмирала, расскажем, как виделась гибель «Бородино» с японской эскадры:

«Наши тяжелые орудия попадали так хорошо, — пишут японцы, — что русский головной корабль “Бородино” получал повреждение за повреждением. Его грот-мачта обрушилась. На корме пламя от пожаров поднималось на несколько метров, окрашивая море на большом протяжении в кровавый цвет. А когда стали догорать последние лучи солнца, залп, видимо с “Фудзи”, вызвал на нем ужасной силы взрыв, который метнул в небо всю кормовую башню.

Штаб-ротмистр лейб-гвардии Гусарского полка граф Леонтий Павлович Беннигсен.

Матрос Семен Семенович Ющин.

Добровольно перевелся во флот перед походом. С понижением в чине. Погиб в бою на «Бородино», командуя батареей 75-мм орудий

Единственный спасенный с «Бородино». Во время боя был в батарее графа Беннигсена. Снимок сделан во время службы Ющина на крейсере «Генерал Апраксин»

Носовая же башня, не зная, что все кончено, как ни в чем не бывало дала еще последний залп, и полминуты спустя “Бородино”, все еще державший на рее ставший историческим сигнал — курс NO 23°, исчез в темнеющей воде с развевающимися Андреевскими флагами»^{243}.

«Его грозная непоколебимость перед жестоким испытанием, — пишет о “Бородино” в своем Отчете каперанг Пэкинхэм, — показала наличие качества, которое, возможно, и не является наиболее способствующим успеху, но вызывает почтительное уважение моряков всех наций, — решимости продолжать борьбу до самого конца.

То же можно сказать и о его стойком спутнике — “Александре”».

И, будто смутившись чрезмерности своих похвал русским морякам, добавляет:

«Повторяющиеся описания отваги русских не должны приуменьшить заслуг японцев. Если бы военная удача повернулась в другую сторону, то хорошо знающие тех, от кого блокируемые Порт-Артура ускользали только случайно, не стали бы сомневаться, что если бы солнце зашло для них, то они бы погружались в пучину со славой и блеском».

И это правда. Достаточно вспомнить гибель линкора «Ямато».

Вновь говорит Адмирал:

«Вскоре к “Орлу” начали подтягиваться семь броненосцев с принявшим командование[261] контр-адмиралом Небогатовым.

Но японский адмирал ввиду поздней поры ограничился еще несколькими выстрелами и отошел к востоку.

К тому времени, когда позади линий наших броненосцев погибал броненосец “Император Александр III”, отряд броненосных крейсеров вице-адмирала Камимура приблизился от юго-запада к хвосту колонн наших крейсеров и транспортов.