Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

«Создалось кризисное положение науки, основанной на концепции политического прогресса. Отрицать факты она не может, но признать их — значит отказаться от собственных исходных установок в отношении русской и европейской истории нескольких веков.

В этом кризисном положении один из самых серьёзных представителей политической науки, один из самых знающих авторов по истории СССР на Западе профессор Моше Левин не нашёл иного выхода, кроме как обвинить русскую нацию, сопротивлявшуюся насилию и замкнувшую на себя коммунизм — в бандитизме»^{542}.[471]

Свой очень не банальный труд Михаил Бернштам заключает патетическим восклицанием: «Двести лет с апелляцией к прогрессу твердилось: нация рабов. Когда эта нация преградила своим телом путь основному результату прогресса — и к концу 1970-х годов[472] такое положение прояснилось, — только и осталось сказать: нация бандитов»!

Поскольку высшие достижения западной политической мысли проникают в отечественный интеллектуальный микрокосм с некоторым замедлением, до сих пор, по крайней мере, в обывательском интеллигентском сознании этого микрокосма превалирует первый штамп: нация рабов. Но полезно знать, хотя бы в ознакомительных целях, какой следующий штамп уже загодя припасен в рассадниках мировой политической науки.

И терпеливо ждет своего часа. 

Русская история осталась только в сопротивлении?

В результате проигранной русской армией и народом войны 1917–1922 годов на территории бывшей Российской Империи, повторяет Михаил Бернштам, «утвердился оккупационный режим». И далее продолжает, что русская история как история русского народа и его государства была насильственно пресечена и «осталась только в сопротивлении этому режиму, сопротивлении, оградившем остальной мир от сокрушительной ударной силы социализма»^{543}.

Частью сопротивления ленинско-троцкистскому оккупационному режиму вопреки принятым либеральным догмам, несомненно, можно считать победу сталинского варианта русско-державного социализма в период 1937–1956 годов, включая сюда победу в Отечественной войне и восстановление исторической территории русского государства.

Слова и выкладки, цифры и факты Михаила Бернштама дополнительно свидетельствуют о том, что, как уже неоднократно говорилось выше, наша катастрофа 1917 года и последовавшие за ней, равно как гибель германской и австро-венгерской монархий, стали результатом отнюдь не случайного стечения тяжелых обстоятельств.

Это был «результат долголетней и усердной подготовки», серьезной и планомерной деятельности на протяжении десятилетий и веков, весьма разных сил в России и на Западе. Задействовано было все: от английских, французских и прусских масонов до Маркса, Энгельса и ленинской РСДРП, от Ватикана и английского королевского двора до американского Белого дома, от профессиональных революционеров и международных террористов до благонамеренных интеллектуалов, клерикалов и либералов^{544}.

Действия столь разных сил, внешне разрозненных и не имеющих очевидного отношения друг к другу, по сути своей очевидным образом подчинены одному плану, имеющему столь же очевидно религиозную цель: сокрушение всемирными антихристианскими силами — мировой Анти-Властью — Христианства, прежде всего в лице Православия, и его земного оплота Российской Империи.

Главным же инструментом разрушения России и в 1917 году и в последующие времена действительно стала коррекция мировоззрения сначала образованной верхушки, а затем и широких масс русского народа. То есть коррекция нашего исторического и национального самосознания, манипуляция им в угодных нашим врагам целях. 

Вот как мы это сделали!