Решено было спускать шлюпку, постановку сетей задержать и отбивать атаки. Все-таки маневр был очень затруднителен, потому что японцы не дремали, атаки шли своим чередом, электрическую лебедку приходилось стопорить, катер висел в воздухе, а под ним стреляли из 6-дм пушек. Наконец удалось спустить, двое людей подобраны нами, один “Новиком”.
Сети тотчас же откинуты, ну теперь легко на душе — пусть их атакуют. Когда спасенные люди были приняты на палубу, то я спросил у них: каким образом они очутились в воде и с какого судна. Оказалось, с “Севастополя”, но как попали в воду — не помнят. Предполагая, что сбросило их в воду при постановке сетевого заграждения, я высказал им это, и они подтвердили, что именно сетями их сбросило.
На деле оказалось совершенно другое.
“Севастополь”, отклонясь влево, случайно наткнулся на поставленную и не вытраленную японскую мину. Произошел взрыв в левом носовом 6-дм погребе, броненосец вздрогнул, и командир его решил идти на мелководье под Белый Волк, чтобы там выяснить степень серьезности полученной пробоины. Когда произошел взрыв, то эти три молодца, кстати, призванные из запаса, в паническом ужасе прыгнули за борт и искали спасения вплавь.
Когда на следующий день мы сдали их на “Севастополь”, то командир его капитан 1-го ранга Эссен очень сожалел, что спасли таких трусов».
«Вся эскадра стояла на внешнем рейде в одну линию, судовые и прибрежные с фортов прожектора ярко освещали всю местность впереди нас, проскользнуть незамеченным было невозможно.
Но японцы этим не смущались, по два, по три, группами их миноносцы смело шли в атаку, и картина этих атак так была величественна, так грандиозна,
Град снарядов с фортов, грохот чудовищных 12-дм пушек, огоньки взрывов бомб, спокойное море, синеватый свет фонарей и несущийся полным ходом японский миноносец среди кипящего от падения снарядов моря — все это походило на феерию, на феерию полную крови, смерть витала там, на этих маленьких суденышках.
Вот лучи прожекторов открыли несущийся двухтрубный миноносец, он пойман, теперь его не упустят. Из труб вылетают снопы искр, пламя, ход, видимо, самый полный, вокруг шлепаются снаряды, 12-дм бомбы поднимают огромные фонтаны воды — вдруг миноносец сразу как бы остановился, середина его погрузилась, нос и корма поднимаются кверху,
Другой миноносец, проскочив безнаказанно вдоль нашего левого фланга, шел в атаку правого. Шел он параллельно линии эскадры самым полным ходом, вода вокруг него кипит от снарядов.
Мимо нас несется двухтрубный; чтобы ввести нас в обман, он выпускает сзади себя облако пара, но метко пущенный 6-дм снаряд из башни мичмана Ломана угодил в минный аппарат, огромный столб пламени взлетает в воздух,
Морские агенты Германии и Франции были на Золотой горе и оттуда наблюдали за атаками[70]
. По их счету,Как не вспомнить
«Когда рассвело, мы увидели — под Белым Волком стоит на якоре “Севастополь”, а на горизонте два японских крейсера, наблюдающие за нами. Эскадра один за другим втянулась в бассейны. “Севастополь” быстро приступил к заделке пробоины, и работа пошла так удачно, что через месяц он починился и был готов к выходу в море.
Итак, своим выходом 10 июня мы не достигли никаких положительных результатов, скорее, получился уже отрицательный, так как подорвался “Севастополь” и Того ясно увидел, что мы всячески уклоняемся от боя. Неожиданность выхода была упущена, японцы теперь знали, что эскадра починилась, всегда может выйти в море, поэтому караулить нас стали строже, стали и мины забрасывать на рейде чаще».
И тем не менее.
О пользе выходов в море. Эскадрой