Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

«На “Петропавловске” взвился сигнал: “сняться с якоря, быть в строю кильватера”. Спешно поднимали мы якорь, кругом вода кипит от падающих осколков…

Под нашим носом прошел “Петропавловск”, и я видел, как поднимаются его 12-дм носовые пушки, затем вылетает облако желтого дыма, раздается грохот выстрела — бой начался. Якорь так и остался на весу, тревога пробита, ход вперед, мы вступили в кильватер “Петропавловску”, за нами “Севастополь”, “Пересвет”, “Победа”, идем навстречу неприятелю.

Того круто повернул и пошел параллельно нам контргалсом, заговорили и 6-дм орудия. Расстояние было хорошее — 22 кабельтовых, и наша практика на контргалсах дала нам огромное преимущество. Японцы не привыкли стрелять по быстродвижущейся цели, когда расстояния быстро меняются, их снаряды высоко проносились над нашими головами, давали большие перелеты, рикошетировали в бассейны, в город, в Золотую гору, попаданий в наши суда почти не было.

Зато наши снаряды свое дело делали, кормовая башня “Полтавы” очень удачно разрядила обе 12-дм пушки о борт “Сикисимы”, разрыв ясно был виден, и белый дым застлал корму неприятеля. У “Фудзи” подбита труба, их крейсера терпят жестоко. Того быстро поворачивает на юг и полным ходом удаляется от Артура.

В это время в кормовую часть верхнего каземата “Полтавы” попал 8-дм снаряд. Он не разорвался, а сделал небольшое углубление в 5-дм броне, и плита дала продольную сквозную трещину.

Осмотрев повреждение, я пошел в боевую рубку доложить командиру и увидел дивную картину — японский флот на полных парах уходил на юг».

Он не ушел бы из наших рук 27 января

«Мы были милях в 15 от Артура, “Петропавловск” склонился влево, в сторону Артура, по нашему траверзу стоял на месте японский броненосный крейсер, и вся корма его заволоклась белым дымом — очевидно, на нем пожар. К нему спешат на помощь два бронепалубных крейсера.

Я указал на пылающий крейсер командиру и старшему артиллерийскому офицеру, командир, видя, что адмирал уходит в сторону, по собственной инициативе положил лево на борт, вышел из линии, чтобы добить неприятеля.

Тотчас на “Петропавловске” взвился сигнал: «“Полтаве” вступить в свое место», мы все еще идем к пылающему крейсеру, неужели его не видит адмирал, но вторичный сигнал вступить в свое место заставляет “Полтаву”, дав залп правым бортом по неприятелю, оставить свою попытку добить врага.

Мы вступили в кильватер “Петропавловску”, неприятель уже оправился, его взяли на буксир и повели на S. Впоследствии оказалось, что это был броненосный крейсер “Ивате”. Он не ушел бы из наших рук 27 января.

Японцы, очевидно, получили большие повреждения, крутой поворот Того на S ясно показал, что у них не ладно. И нам следовало бы идти за ними, добивать, пользоваться своим первым успехом». 

Вся слава 27 января ложится на нашу эскадру

«За этот бой мы получили один 12-дм снаряд в кормовую башню, выбоины были небольшие… убитых и раненых на “Полтаве” не было.

В общем потери на эскадре были самые ничтожные, повреждения судов незначительные, японцы же, по донесению Того, видимо очень осторожному, понесли значительно большие потери в личном составе, а корабли их были порядком избиты… Вся слава 27 января ложится на нашу эскадру». 

Песком с опилками…

«Приписать наши успехи участию в бою крепостных батарей нет никаких оснований.

Во-первых, 27 января стреляли только 3 батареи, и только батарея Электрического утеса могла принести своими 10-дм пушками какой-нибудь вред неприятелю. Но дистанция, на которой держался Того, была очень велика, а самое главное — Электрический утес стрелял бронебойными сплошными снарядами и практическими, досыпанными песком, с начальной скоростью 2000 футов.

Мог ли он такими снарядами нанести какой-либо вред сплошь забронированным японцам? Конечно, нет…»

То, что успех боя 27 января принадлежит эскадре, а не крепостным батареям, что враг был побит и бежал, подтверждает в своих записках и старший артофицер броненосца «Севастополь», а с 10 апреля — старший артофицер «Пересвета» лейтенант Василий Нилович Черкасов^{117}: