Цвет боли: бархат

— Слушай, сэкономь нам время и сохрани себе жизнь, скажи, где Жаклин и Торстейн.

— Ларса спроси, это его двоюродная сестра, не моя.

— Лили, Анику убили, ты знаешь?

— Аника разбилась на машине. И выдумки Петры, что я подлила ей амоксициллин, глупость!

— В машине разбилась Лора, а Анику убили у Лоры в квартире после этого. Она делала операцию Торстейну? Ну, не лги!

— Анику… Анику правда убили?

— Да. Что ты знаешь, выкладывай, потому что твоя жизнь в опасности. Говори, Лили. Кстати, почему ты имя сменила, была же Лилит?

Женщина пожала плечами:

— Так… понравилось…

— Ты будешь рассказывать?

— Я мало что знаю… Здесь снимали, на это время меня отправляли в СПА-салон отдохнуть.

— Кто снимал?

— Не знаю, правда не знаю… Мне просто присылали документы.

— Аника делала подпольные операции?

— Я не знаю, она же не рассказывала.

— Лили, я тебя сейчас заберу к нам у всех на виду, подержу и выпущу, но охранять не буду. Тебя свои уничтожат. Неужели ты не понимаешь, что единственный способ выжить — рассказать все, что знаешь?

Лили уже рыдала:

— Но я правда ничего не знаю!

— Кто поселил тебя сюда?

— Аника. Она оплачивала квартиру. Мы тут… сексом занимались…

Оскар фыркнул:

— Я знаю. Кто здесь бывал из наших бывших?

— Только Аника.

— Вспомни, она ничего не говорила перед своим отъездом, не собиралась делать какую-то операцию?

Сначала Лили помотала головой, но потом встрепенулась:

— Говорила! Когда она вино пить отказалась, я не удивилась, за рулем все-таки. Но она и сексом заниматься отказалась, сказала, чтоб руки не дрожали во время операции. Я еще удивилась, мол, какая операция, если она уезжает? Она рассмеялась, что по привычке.

— Когда это было?

— В день ее отъезда.

Оке вздохнул:

— Оскар, у нее была с утра операция, все верно.

— Нет-нет, она отказалась, когда уже ушла из клиники. Мы с ней в обед кофе пили, я к себе пригласила, Аника сказала, что ей пора…

— Где может быть после операции Торстейн?

— Я не знаю, Оскар, честное слово, не знаю. Мне страшно…

Даг позвонил и отправил группу захвата обратно, она не понадобилась.

Номер незнаком, потому Линн просто сбросила вызов, надоело объяснять всем подряд, что Ларс уехал и, когда вернется, она не знает. Недавно даже наорала, что как только о дате его приезда станет известно, непременно даст объявление об этом во все газеты и вывесит огромный филборд вместо рекламы «СТОМА» на Седре.

Но вызов повторился, она включила, готовая нахамить, однако не успела. Голос в трубке женский, заставивший дыхание остановиться:

— Не отключай, недослушав. Тебе так понравились фотографии, что даже притащила Оскара себе в помощь?

Она вдруг все поняла.

— Жаклин?

— Узнала? Ты сообразительная… Но я тебе не по зубам. Добрались до Лили? Но до меня вам не добраться. Никогда!

В трубке гудки, сердце билось так, словно вознамерилось покинуть пределы организма. В голове стучало и гудело.

Она тщетно пыталась успокоиться и заснуть, несколько раз подходила к кроватке Мари, убеждалась, что девочка спокойно спит, снова ложилась…

Но стоило смежить веки, как снова раздавался страшный голос.

И вдруг…

«…но до меня вам не добраться… он в душе, сейчас выйдет…»

Линн рывком села, даже головой затрясла, пытаясь прогнать наваждение, но оно не проходило.

В комнату заглянула перепуганная Дорис в халате:

— Линн, ты чего? Плохо, что ли?

Та жестом подозвала ее к себе, разыскивая телефон в трубке. Хорошо, что ответили после первого гудка, дольше не выдержала бы.

— Оскар, я знаю, где Жаклин!

— Что?!

— Да, знаю. Нужно немедленно туда. Она только что мне звонила, я узнала голос.

— Какой голос, о чем ты?

— Фрида объяснит, записывай адрес…

Линн была права, Даг, Оке и Оскар сидели у Фриды в офисе.

Услышав адрес, Фрида кивнула:

— Квартира Карла Адлера. Неужели Жаклин звонила Линн?

Сама Линн, спешно натягивая джинсы и футболку, умоляла Дорис:

— Посидите с Мари. Только никому не открывать!

Лукас возмутился:

— Я с тобой.

— Нет, ты нужней здесь, Дорис и Мари нужна защита. Я вызвала туда всех, сама не полезу, не бойся.

— Ты можешь сказать, что случилось?

— Мне звонила Жаклин, я узнала голос, я видела ее не так давно.

В машине набрала телефон Фриды:

— Слушай меня внимательно. Помнишь женщину, которая открывала нам дверь в квартиру Адлера? Это Жаклин. Голос…

— Какой голос, Линн? Мы только что были в квартире Лили, много что нашли, но Жаклин там нет.

— Она у Адлера, слышите, у Адлера!

К дому подъехали практически одновременно. Линн выскочила из своей «Феррари» и помчалась к входной двери, не обращая внимания на окрики Фриды.

Консьерж грудью встал на защиту жильцов:

— Я должен узнать у господина Адлера, ждет ли он гостей.

— Конечно, не ждет! Но сообщать о нас вы не будете, — Даг сунул охраннику под нос удостоверение, сделал шаг к лифту, но вернулся и вдруг вырвал шнур из его аппарата, объяснив:

— Чтобы соблазна было меньше.

Консьерж только качал головой им вслед:

— И чего сегодня все такие сумасшедшие? Одни прибегают, другие убегают… И все к Адлеру.

Дверь в квартиру Адлера была открыта, иначе ее не взломать, это не дверь общежития, здесь и специалисты не сразу справятся.