Цвет боли: бархат

— На язык. — Бритт на мгновение замерла, словно пытаясь понять, что сказала не так, потом рассмеялась. — Мы так подиум называем. Выйти на язык — значит показать свои модели не просто перед однокурсниками в мастерской, а на подиуме в общем показе, туда допускают две-три вещи из всей коллекции, и то не у всех. Петру не пускают, — сокрушенно вздохнула девушка.

— Почему?

— Куратор говорит, что она середнячка. Модели, мол, хорошие, но креатива мало.

— Это действительно так?

— Креатива, — громко объявила Бритт, словно повышенный тон мог донести ее мысль до куратора подруги, — достаточно! Просто этот козел любит фолк в стиле начала прошлого века, чтоб корзинка в руках и юбка в клетку в пол.

— А у Петры?

— Ты Петру видела?

Фрида вспомнила почти бесцветную Петру и подумала, что ей как раз подошла бы клетчатая юбка в пол и корзинка с фруктами и цветами в руках.

Бритт восприняла молчание подруги по-своему.

— Вот-вот! Ей венок на голову, фартучек с оборками, и можно сразу в прорубь — топиться от скуки. Фолк, конечно, хорошо, но это уже давно не креатив, прошло, проехало, пролетело! — Руки Бритт выписывали в воздухе немыслимые пируэты. — Кого сейчас удивишь показами нежных девочек, похожих на эльфов? Эльфами, как и девочками, перестают быть еще в детском саду!

— Ты не преувеличиваешь? — оторвался от компьютера Магнус.

— Ну, может, в первых классах школы, не знаю. Но трепетные создания на подиумах осточертели больше ванильного секса.

Магнус сделал вид, что замечания о сексе не заметил.

— А что ты предлагаешь?

— Фак! Шит! Что угодно, но такое, чтобы всех корежило. Мы должны сделать такую коллекцию, от которой бы крышу снесло у всех! И никаких фольков. Вот это надо придумать!

Фрида поморщилась:

— Тогда выведи на подиум манекенщиц в форме пожарных или скафандрах химзащиты.

— Это уже было, — произнесла Бритт по слогам. — Бы-ло! Это не креатив.

— Я думала, вы одежду создаете, а вы лишь креатив?

— Одежды, Фрида, в магазинах полно, ее на фабриках шьют, а на подиумах идеи.

Договорить не дал приход Линн. У Фриды складывалось впечатление, что подруга всячески стремится находиться дома как можно меньше, подхватывает свою Мари и куда-нибудь исчезает при малейшей возможности.

— О чем крик стоял?

— Петре нужно изменить ее идею так, чтобы у всех вставные зубы выпали.

— А у кого не вставные?

— Тоже чтобы выпали.

— Что за коллекция-то?

— Линн, понимаешь, у нее куратор придурок, фолк обожает, а когда эти оборочки сделала, сказал, что середнячка.

Линн не нужно больше объяснять, что произошло, она наблюдала это каждый семестр, пока училась Бритт. Перед показом следовала истерика, после которой перекраивалось все, и работа трех месяцев полностью переделывалась за пару дней.

На несколько мгновений она замерла, притихли и подруги, знающие, что это означает — сейчас будет выдана гениальная идея.

— Нужно позвонить Мартину…

Всем троим объяснять, кто это, не нужно. Мартин — двоюродный брат Ларса, трансвестит, просто помешанный на женских тряпках.

Бритт поморщилась:

— Зачем он нам?

— До показа коллекции Петры осталась всего неделя, учить ходить на каблуках вон Магнуса поздно, нужны те, кто уже умеет.

— А кто тебе сказал, что я не умею? — фыркнул Магнус.

— Ты?! Нет, правда? Покажи, — пристала к парню Бритт, от изумления забывшая, что, собственно, они обсуждают.

— У меня нет обуви на каблуках, не хожу каждый день, знаешь ли.

— Правда, умеешь?

— Бритт, он дерется не хуже Тома, — усмехнулась Фрида.

— Драться — это ерунда, это каждый умеет. Даже я.

Линн мысленно взмолилась, чтобы подруга не стала это умение демонстрировать, за все время их дружбы Бритт удалось удержаться на ногах после такого показа всего дважды и оба раза случайно, потому что падать было некуда. Но пронесло, Бритт явно заботило нечто другое. Подруги переглянулись — идеи Бритт могли стать головной болью не только для нее, иногда энергия девушки бывала столь разрушительна, что ее энтузиазма следовало пугаться. А тут такой подъем настроения и такая решительность…

— Ладно, потом покажешь, — согласилась энтузиастка, поворачиваясь к Линн, — зачем тебе Мартин, можешь объяснить?

Линн усмехнулась:

— То, что кажется обычным на хрупких девушках, будет выглядеть иначе на мускулистых парнях. Хорошо бы не раскрашенных, как трансвеститы, а прямо как есть, даже чтобы ноги не бриты.

На мгновение установилась полная тишина. Первым опомнился Магнус:

— Ты хочешь, чтобы я встал на каблуки, наклеил ресницы, накрасил губы помадой и продемонстрировал какую-нибудь юбку в фолк-стиле или фартук с оборками?

— Да! — взвыла Бритт, ткнув в него пальцем. — Только юбка будет короткая, чтоб задницу не прикрывала полностью, а если фартучек, то на голое тело. А вот ресницы красить ни к чему.

— Совсем рехнулась? — усомнилась Фрида.

По тому, как фыркнула Бритт, было понятно, что она ничего другого от подруги и не ожидала. А вот Магнус откинулся в кресле и, кажется, о чем-то размышлял.

— Хм… только не на голое, предпочитаю плавки все же на себе иметь. А в остальном…

— Вау, Магнус, ты согласен?!