Цвет боли: черный

Запасной вход оказался… открытым! Из него можно проникнуть на запасную лестницу и дальше в коридор второго этажа. Удалиться так же.

– Не понимаю…

– Что ты не понимаешь?

– Фрида, почему поджигатель вошел открыто, если мог проникнуть через этот вход? Даже показал удостоверение… Что-то не так. Юханссон не стал бы демонстрировать себя. Кому-то было нужно, чтобы мы приняли преступника за Юханссона.

– А где он сам, кстати?

– В Оксфорде, я уже проверил.

Снова Юханссон и его проблемы…

На совещании с Бергманом было решено ничего никому не говорить. А Фриде пришлось еще пару дней посидеть дома, пока не зажили порезы стеклом.

Бергман ворчал: вместо раскрытия прежних преступлений прибавляются новые. Но в том, что рядом крот, теперь не сомневались. Бергман все же вызвал техническую службу в свой кабинет, подслушивающих «жучков» специалисты не нашли, как ни искали.

– Может, мою голову сдать на проверку? – вздыхал Микаэль. – Не иначе, грипп из-за подсаженного жучка.

Урсула носила ему литрами горячее питье и горстями аспирин, смеялась и советовала надеть скафандр, чтобы своим чихом не свалить весь отдел. Но сама при этом заразиться почему-то не боялась.

– Еще не родился вирус, которому удастся со мной справиться.

Вангер подумал, что действительно не помнит, чтобы Урсула болела.

В болезни Бергмана был один большой плюс: начальство, помня о его гриппе, обходило их отдел стороной.

* * *

Ларс действительно был в Оксфорде и о пожаре, едва не погубившем Фриду, не подозревал.

– Линн…

Голос явно чуть смущенный. Что у него случилось?

– Да, дорогой?

– В Оксфордском университете есть винный клуб…

– Та-ак… И тебя избрали его президентом?

– Ну нет! Для этого нужно быть многолетним членом клуба. Но его членами оказались несколько моих однокурсников и знакомых.

Я уже поняла, почему такой смущенный тон.

– Ты не прилетишь в выходной? Даже на ночь?

– Линн… это бывает не каждый месяц… встреча клуба, представление новых членов…

Мне хотелось горестно вздохнуть:

– Начинается…

Но я взяла себя в руки, Бритт права, мужчину нельзя запирать в клетку, он обязательно постарается из нее вырваться. Да и женщину тоже. Если уж в клетке, то дверцу обязательно держать открытой, чтобы видел, что может улететь в любую минуту. Я открыла дверцу:

– Да, дорогой, я все понимаю. Ларс, ты не один пойдешь туда?

В ответ смех тоже чуть натянутый…

Я подсказала сама:

– С профессором Дж. Уолтер?

– Да!

– Тогда я спокойна. Пусть проследит за твоим поведением. Не напейся, как я в первый вечер.

Смех явно с чувством облегчения:

– Там не напиваются. Я буду вести себя прилично.

Мы еще поворковали на другие темы, в том числе те, о которых нельзя говорить, когда кто-то не один в комнате…

Я понимала, что поступила правильно, хотя могла бы сделать две глупости: во-первых, надуть губки, потребовав, чтобы он прилетел, во-вторых, отправиться в Оксфорд сама. Ларс прилетел бы, но в глубине души обязательно остался неприятный осадок. И мне там появиться, значило бы продемонстрировать ему свое недоверие. В конце концов, у нас должны быть и собственные интересы, я могу пойти куда-то с Бритт или даже вон Лукасом, а он со своими однокурсниками и приятелями из винного клуба.

Представляю, какая там чопорная скукотища, если компанию Ларсу составляет профессор Дж. Уолтер! Собираются профессора и студенты, обсуждают достоинства разных вин, дегустируют их… Но это совсем не та обстановка, какая была у нас в замке, во-вторых, ни преподавателям, ни студентам нет воли, все время нужно помнить о присутствии друг друга.

Я посмеялась, решив, что такие развлечения мне не грозят ничем. К тому же Ларс позвонил заранее, а не после дегустации. Он словно спрашивал у меня разрешения. Хорошо, что я показала себя понимающей и вовсе не ревнивой. Я не дура и не пытаюсь держать его на поводке, хотя держать Ларса на поводке вообще вряд ли удастся.

Я все понимала, но тосковала от этого не меньше. Он там, а я здесь… Конечно, Ларс звонил каждый вечер, но я чувствовала, что ему некогда, и не злоупотребляла временем.

Если честно, у меня самой была гора работы по подготовке к занятиям, требовалось прочитать или перечитать заново немало произведений, чтобы свободно владеть материалом и учиться делать литературный анализ. Правильно, как можно анализировать то, чего не знаешь назубок?

Бритт выпорхнула из душа с полотенцем, тюрбаном, намотанным на голову, уселась на диван с ногами и, присмотревшись к книге у меня на коленях, хмыкнула:

– Ты хоть не вверх ногами держишь?

Я со вздохом перевела взгляд с окна на страницу и попыталась прочесть хоть строчку из Мопассана, мгновенно убедившись, что прочесть-то могу, а вот понять, что именно прочла, нет.

– Послушай, Линн, нельзя так сильно зависеть даже от того, в кого по уши влюблена.

Она была совершенно права, я это знала, но все равно тоскливо ответила:

– Я и не завишу…

– Ну конечно! Ты все время сравниваешь себя с Ларсом. Ларс умней… Ларс все знает и все умеет… Ларс всего достиг… Скажи еще, что он безумно красив и столь же богат…