Цвет боли: черный

– Давай договоримся так: мое прошлое для тебя не существует. Я, Ларс Юханссон, родился уже сразу тридцатилетним в день нашей с тобой встречи. Не было Марианны и моих одноклассниц, ты больше с ними не встретишься и о них не услышишь, не было Паулы и всего связанного с БДСМ, если хочешь, то и замка тоже не было.

– Ларс, я вовсе не хочу перечеркивать твое прошлое. И забывать тебя не заставляю. Да, я приревновала к Марианне, но только потому, что ты некрасиво вел себя со мной.

Он вздохнул:

– Хорошо, клянусь, в твоем присутствии не посмотрю даже на английскую королеву, будучи у нее на приеме.

Я обиделась:

– Не нужно клятв, просто считай меня себе равной, пусть даже я не равна.

– Равной? Не-ет! Я возвел тебя на пьедестал, а ты хочешь спуститься? Мое прошлое забыто, закрыто и для тебя не существует. А ты моя: королева, любимая, игрушка – все сразу. И не спорь, что захочу, то и сделаю. И ты мне не равна, я пожил много больше лет и много больше в жизни видел. Не равняйся, не стоит. У тебя свое место, в том числе и в моей жизни тоже. Можно быть королевой и рабыней одновременно, поверь.

Ларс заглянул мне в глаза:

– Линн, ты должна доверять мне. Во всем, слышишь. Я не обману, не бойся.

Почему-то у меня сжалось сердце от этих слов, а еще от его прощального поцелуя и взмаха руки. Господи, да что же это?! Тревога просто сжимала сердце, я предчувствовала грядущие неприятности, тут и интуиция Бритт не нужна. Что-то должно случиться… Что-то не слишком хорошее.

Отец отреагировал просто:

– Разобраться можешь только ты сама. Он очень хороший парень и тебя любит.

– И такой же эгоист.

– Боюсь, что тебе придется это учитывать. Только реши для себя: либо ты миришься с этим, либо не мучай себя и его. Не надейся перевоспитать или что он сам изменится.

Я ужаснулась:

– Ты хочешь сказать, что так будет всегда?!

– Линн, определи сама для себя, какое место ты занимаешь в его жизни и какое хотела бы занять. И попробуй понять, реальны ли твои надежды. А еще, какое место он занимает в твоей и чего ты ждешь от отношений с Ларсом. Он умный, красивый, порядочный, но, боюсь, все не так просто. Ларс действительно эгоист, его таким воспитали и потакают сейчас. Как он о тебе заботится – как о любимой или все же как об игрушке? Мой тебе совет: попробуй честно понять, зачем вы нужны друг другу, тогда поймешь, на что надеяться и чего ждать. Если осознаешь, что без него никак, независимо ни от чего, тогда смирись с положением игрушки, но, думаю, ты не сможешь, ты другая. Разберись сама в себе, прежде чем либо продлевать отношения, либо разрывать их.

– Спасибо, папа. Это самый дельный совет из всех, какие я слышала в своей жизни.

– Ладно, девочка, все, что нас не убивает, делает нас крепче. Мне пора обратно в Братиславу, отпросился на день. Теперь ты знаешь положение дел, я тоже. Ты умная и справишься, только не наломай дров. Ближайшие месяцы мы с Татьяной будем очень далеко, на востоке России, увидимся с тобой не скоро. Но ты звони, я тоже буду звонить, хотя там связь с Европой никудышная. Тебе тоже пора. И постарайся не рассказывать о своем позоре даже близкой подруге, пусть это будет вашей с ним тайной. Я даже намеком не дал понять Ларсу, что что-то знаю.

– Спасибо.

Ларс позвонил из Швехата:

– Линн, я об одном тебя прошу: не разрывай наших отношений. Я постараюсь все понять. Ты права, я страшный эгоист, но я тебя люблю. Клянусь никогда больше не настаивать на том, во что и как тебе одеваться и обуваться, ты все будешь выбирать и решать сама. Я так надеялся, что отдых в Дубае получится незабываемым, жаль, что все испортил. Кстати, я отправил тебе фотографии из клуба, сделал это, еще когда искал тебя в Стокгольме. Можешь удалить письмо, не открывая.

Нет, я открыла и посмотрела. Вау! Удалять не буду, потому что смотрится и впрямь классно. Со стороны не подумаешь, что мне не по себе. Отец, заглянув через плечо, усмехнулся:

– Я бы тоже не сказал, что ты страдаешь. А ты у меня класс! Ларсу еще за тобой побегать.

Немного подумав, я отделила пару самых эффектных снимков, чтобы показать в Стокгольме. Должен же быть какой-то отчет о внезапных каникулах.

Бритт заявила, что только Ларс мог выбрать такое сексуальное платье для меня:

– У него такой вкус!.. Учись, Том.

Том более практичен:

– Куда в таком можно пойти?

– Только в клуб, – рассмеялась я.

Ларс снова звонил, никак не напоминая о произошедшем, не задавая вопросов, словно чего-то выжидая. Теперь собственное поведение в Дубае виделось мне как каприз глупой девчонки, даже вспоминать не хотелось. Бритт молча выслушала сбивчивые объяснения, но расспрашивать почему-то не стала. Неужели Ларс ей рассказал? Тогда это предательство с его стороны.

Что-то основательно разладилось, как исправить, непонятно, потому что я не понимала, что именно не так. И зловредный джинн куда-то девался… Видно, чувствовал, что может пострадать из-за своего характера.

И не отпускало предчувствие грядущих неприятностей.