Цвет боли: черный

Господи, ну зачем я поехала в Оксфорд?! Нет, так лучше, куда хуже было бы, поведай я ему о будущем ребенке.

Так плохо мне не бывало никогда в жизни.

Как добралась до дома, не помню, но если не остановили, не проводили в полицию или психиатрическую клинику, значит, поступки совершала адекватные. Кажется, ехала экспрессом от Арландо до Центрального вокзала, потом шла на Кунгсхольмен пешком…

Окружающие бросали на меня сочувственные взгляды. О, это так по-шведски – сочувствовать со стороны, не вмешиваясь. В данном случае даже хорошо, потому что любое слово, обращенное ко мне, могло вызвать истерику. Не объяснять же всем, что меня только что, как надоевшего щенка, вышвырнул из своей жизни самый красивый мужчина на свете.

Этого следовало ожидать, почему я решила, что самый красивый мужчина обязательно должен быть со мной, что должен любить меня, а не другую, более красивую, успешную, уверенную в себе? Но ведь он любил… Или это все игра, как с плагами и вагинальными шариками?

Хотелось одного: умереть! Наверное, если бы Ларс честно сказал, что у него другая, перенести расставание было бы легче, я всегда признавала, что он даже не на ступеньку, а на целую лестницу выше, что мне до него тянуться и тянуться, что есть другие женщины, куда более красивые и достойные внимания божества. Сказал бы об этом, к чему прикрываться своим прошлым, даже при том, что оно уже вышло мне боком.

Я как-то добралась до дома, даже сварила и выпила кофе…

Ледяной душ взбодриться не помог, я продолжала двигаться словно сомнамбула и радоваться, что Бритт живет у Тома, объясняться с подругой вовсе не хотелось. Утешить меня ей нечем, любые слова были бы фальшивыми и только добавили бы горечи в мое состояние. Нет, существуют проблемы и беды, с которыми справиться можно только в одиночку, только самой.

Ларса в квартире не было, это означало, что он не примчался ни следующим, ни десятком других рейсов. Конечно, у него лекции сегодня и завтра, и эти лекции куда важней наших отношений, важней меня самой.

Включенный мобильник показал восемь пропущенных звонков от Ларса. Он начал звонить сразу, как только я отключила телефон. Отвечать не стала, если бы я была нужна, не позволил бы уйти еще в отеле, а если очень нужна, прилетел бы следом. Ведь примчался же когда-то после пирсинга в квартиру в шесть утра. Тогда я была нужна, тогда он обо мне беспокоился. А сейчас отделывается звонками.

Открыла ноутбук с твердым намерением сотворить что-нибудь такое…

На экране значок нового письма. От Ларса…

«Линн, ничего объяснять не буду, пока не могу. Ты замечательная девушка, а на мне висит такой груз, перекладывать который на твои плечи я не считаю возможным.

Я люблю тебя, и это неизменно, но связывать тебя по рукам и ногам своими проблемами просто не могу. Джейн Уолтер здесь ни при чем. Ты лучшая и любимая. У меня нет и не было никого другого, но я со своими проблемами тебе не гожусь.

Придет время, я смогу все тебе рассказать, ты поймешь, обязательно поймешь, а пока просто поверь и потерпи. Есть то, что я не имею права рассказывать, это не мои секреты. Если не можешь просто не задавать вопросы, то…

Прости, если сможешь…»

Я даже не успела сообразить, а мои руки уже написали ответ:

«А меня ты спросил?!»

Наверное, он ждал у компьютера, его ответ тоже пришел мгновенно.

«Есть секреты, посвящать в которые я не могу даже тебя. Прости».

«Все ложь, Ларс. Все это ложь».

Я сидела, уставившись в окно. Мир не рухнул, конца света не случилось. За окном по-прежнему горела реклама, доносился женский смех, люди куда-то торопились или, наоборот, шли не спеша…

Мир жил, как жила и я. Я столько раз думала о том, что умру, если Ларс меня бросит… Но вот это случилось, а я жива. Сколько и что человек способен вынести? Наверное, все, кроме самой смерти, а та приходит не по расчету, не по зову, а по своей воле.

Удивительное состояние: не было отупения, не было желания сунуть голову в петлю или в духовку с открытым газом, наглотаться таблеток или выброситься из окна. Нет, я знала, что буду жить. Без Ларса буду жить, как жила когда-то до встречи с ним. Не так, совсем не так, он изменил меня, научив жить вообще, а теперь я должна научиться делать это самостоятельно.

Наверное, глубоко внутри я была готова к расставанию, с самой первой минуты признавая наше несоответствие. Я всегда его признавала, это чертово несоответствие! Понимала и даже принимала его. Наверное, именно в таком согласии и принятии и есть причина моего поражения. Неприятности имеют свойства притягиваться к тем, кто о них думает, беда чаще приходит к тем, кто ее ждет.

Я не ждала и не притягивала, но я была готова, вот и получила сполна…

Долго стояла, глядя на огни на другой стороне улицы. Бритт снова осталась у Тома, это хорошо, потому что разговоров мне не хотелось ни с кем. Бывает беда, с которой можно справиться только в одиночку, только самой, без чужой помощи, сочувствия и даже советов. Бывает…