Цвет боли. Красный

Время есть, Ларсу добираться с острова дольше. Мне еще придется его ждать. Решаю идти до Слюссена пешком. Стокгольм украшен давно, но особенно красота чувствуется вот в такой вечер — в Сочельник. И погода словно осознала свои ошибки, ветер стих, все в пушистом снегу, что бывает тоже не каждый год. Безумно красиво, все счастливы… Неужели все, кроме меня? Но, если вдуматься, свое несчастье я заслужила сама. Не было бы самой первой лжи, не было и всего остального. Но вернуть уже ничего нельзя.

По пути звоню бабушке, поздравляя с наступающим Рождеством, в ответ на ее беспокойство отговариваюсь тем, что не могу говорить на улице, обещаю непременно позвонить завтра утром. Звоню Бритт, обещаю то же. Потом еще несколько звонков — маме, радуясь, что та всегда занята, подругам, даже Йену, Курту и Марте. Со всеми словно прощаюсь…

Марта в ответ вдруг заявляет:

— Не наделай глупостей. Я к тебе завтра приду и многое расскажу. Ты будешь дома или у Ларса?

— Завтра дома.

— Пожалуйста, будь дома, только одна. Я к полудню приду. Ты должна многое знать.

— Хорошо.

Не наделать глупостей… Что она таковыми считает? Все возможные глупости я уже совершила. Но об одной из них — что влезла во всю эту историю — я ни за что в жизни не пожалею, это позволило мне познакомиться с Ларсом. Чем бы все ни закончилось, я была счастлива, пусть всего пару недель, но безумно счастлива. Бывает короткое счастье, за которое не жаль отдать жизнь. У меня такое…

Так!.. только не разреветься посреди улицы или в метро и не размазать тушь. Хороша я буду в качестве подарка зареванной и с черными полосами по щекам.

Ныряю в метро на Слюссене, добираюсь до «Технологической школы», выбираюсь на Валгаллаваген, некоторое время стою, глядя на шпиль Энгельбректчюрки. Красиво, все вокруг подсвечено… все в снегу…

Половина восьмого. Пора, идти минут десять, но еще нужно приготовить хоть что-то. Я не сомневаюсь, что Ларс притащит от Свена запасов на неделю, но надо хотя бы накрыть стол, страдания страданиями, но сегодня Сочельник.

В окнах квартиры свет! Ларс уже там или я спутала окна? Сердце готово выпрыгнуть из груди, его удары так сильны, что я даже вздрагиваю с каждым. Перед тем, как открыть дверь в квартиру, приходится привалиться к стене, потому что я уже слышу игру Ларса на рояле. Он приехал раньше меня, и времени прийти в себя просто не остается.

Я бы постояла на площадке, но сверху кто-то спускается. Не стоит, чтобы меня застали ревущей под дверью Ларса. Тихонько открываю дверь и вхожу в холл. Ларс играет мелодию из «Ромео и Джульетты».

Почти сразу раздается:

— Линн?

— Да, я. Не останавливайся.

Он продолжает играть, не отрывая от меня взгляда. На рояле лежит скрипка. Для меня? Но я пока играть не в состоянии.

— Как ты успел раньше меня?

— Я со вчерашнего дня здесь. Не ездил домой. Как ты?

— Нормально.

— Врешь, Линн. Плакала?

— Все хорошо. Поиграй еще?

— Со мной не хочешь?

— Хочу послушать.

Только не плакать! Держись, Линн, держись!

— Что с тобой происходит? Линн, что-то случилось или…

И я вдруг решаюсь. Стол накрыт, но я не Сочельник праздновать пришла, я должна сделать Ларсу подарок, которого он хотел. Нет, не ждал, потому что все сбила его поездка, но я готова дарить. Ларс об этом не знает.

Я дожидаюсь, когда затихнут последние звуки Ноктюрна «Секрет Гарден». Очень подходящая моему настроению мелодия… Играя, Ларс не отрывал взгляд от моего лица. Господи, сколько я мечтала, чтобы он смотрел именно так: с любовью, желанием, с нежностью!..

На рояль ложатся две коробочки, одну я сразу отодвигаю в сторону:

— Эту откроешь завтра. А эта…

Вторую открываю сама, в ней те самые украшения для груди в виде щитов и мечей.

Ларс молчит, внимательно глядя на меня. Я расстегиваю рубашку.

— Я готова. Ты хотел их вставить на Рождество.

— Линн, если не хочешь, не надо. — В глазах беспокойство, он же прекрасно чувствует, что со мной что-то не так.

— Ты сделаешь или мне самой?

— Давай…

Его руки ловко меняют кольца на щиты с мечами. От прикосновений я завожусь, а от последующего поцелуя и подавно. У меня снова опухнут губы, но теперь это уже неважно.

— Пойдем.

Я освобождаюсь от его рук и направляюсь к двери в сторону комнаты боли. К моему удивлению Ларс остается на месте. И вдруг вслед:

— Там ничего нет…

Я замираю:

— Где?

— В комнате ничего нет.

Не веря своим ушам, осторожно открываю дверь. Комната действительно пуста! То есть, остались шкафы с пустыми полками и подиум. Ни козел, ни крюков под потолком, ни распятий…

Пока я окидываю комнату изумленным взором, Ларс подходит сзади.

— Ларс, почему?

— Ты так боялась, что предпочла не разговаривать со мной вчера? Я решил уничтожить то, что тебе мешает. После праздника рабочие сделают ремонт.

— Я…

Как ему сказать, что я вовсе не потому не разговаривала? Господи, ну как же мне все объяснить?!

— Изнасилование не отменяется!

— Что?!

— Ты же хотел, чтобы я тебя изнасиловала?

— Линн…

Кажется, сегодня мы поменялись ролями, раньше я все ныла: «Ларс… Ларс…», а сейчас он таким же тоном произносит: «Линн…».