Цвет боли: шелк

Когда несчастный Эк, восторг которого не разделили старшие, вернулся в свой кабинетик, Фрида его успокоила:

— Кевин, подожди до завтра, если у Флинта нет алиби, все закрутится так, что только успевай поворачиваться. А если алиби вызовет вопросы, будем искать подвохи, как с Мартином.

Магнус с Фридой отправились домой. Они шли от Слюссена пешком, наслаждаясь чудным летним вечером и обществом друг друга. Фрида поймала себя на том, что рядом с Магнусом ей очень спокойно. Он настоящий друг, готовый примчаться из Лос-Анджелеса только потому, что у друзей проблемы.

Мелькнула шальная мысль, что Магнус был счастлив удрать. Только хотела поинтересоваться, не так ли это, как он спросил сам:

— Фрида, как у вас с Густавом? Почему ты до сих пор здесь?

Кажется, Магнусу не очень легко дались эти вопросы, обычно он не лез в личные дела друзей.

— Я тебе надоела? Вроде не шумлю, в дверь не ломлюсь, вам с Бритт не мешаю…

Он на шутку не повелся.

— Ты счастлива или несчастна?

Фрида задумалась. Ей спокойно, но по ночам накатывает сумасшедшее желание попросту отправиться в дом к Густаву и, встав на колени, прямо на крыльце сделать ему минет. Густав разбудил во Фриде то, о чем она сама не подозревала. Правильно говорят, что нет холодных женщин, есть мужчины, не умеющие растопить их лед. Густав сумел снежную королеву, для которой существовала во-первых, во-вторых и в-третьих работа, потом дружба, самые разные дела, а сексу отводилось какое-то очень далекое место на периферии интересов и времени, превратить в горячую штучку. А теперь у этой штучки не было приложения сексуальной энергии и многочисленных, полученных с ним умений.

Конечно, ей тяжело и плохо, но несчастна ли? Нет, все же у Фриды хотя и оказался бурный темперамент, он не настолько сумасшедший, чтобы биться головой о стену или рвать на себе одежду прилюдно, если нет выхода энергии.

А еще у нее был повод для беспокойства — отсутствие критических дней и отсутствие полосок на тестах на беременность. Как ни крути, а для женщины это определяющий момент, беременность меняет жизнь и отношение к ней.

— Не знаю, Магнус, правда, не знаю.

— Если Густав позовет, вернешься?

— Наверное…

Она не стала говорить о возможной беременности: ни к чему Магнусу знать такие тайны, даже Бритт пока не говорила, сама еще не уверена.

Этот разговор подтолкнул к походу к врачу, потому на следующий день у Вангера, когда тот беседовал с Флинтом, Фрида не была. Но ей и не обязательно.

Флинт никакого беспокойства не проявил, но желанию Вангера побеседовать не о поимке преступника, а о нем самом удивился, почти возмутился:

— При чем здесь то, где был я?

— И все же ответьте на простой вопрос: где были вы в день исчезновения вашей дочери?

— У меня была встреча.

— С кем?

— Я… я не могу этого сказать.

Кевин, сидевший в углу, не взвыл, только будучи остановлен строгим взглядом Дага.

— Придется сделать это.

Флинт остался непреклонен:

— Я не могу, это не моя тайна, в конце концов!

— Я не спрашиваю вас, с кем вы были, скажите где.

— Нет, узнав где, вы легко узнаете и с кем. — Он демонстрировал готовность молчать даже под пытками.

— Вы понимаете, что это лишает вас алиби на нужное время и может дорого обойтись?

Флинт хмыкнул так, что Вангер ему поверил:

— Это всего лишь неприятности, а если скажу, то буду рисковать жизнью.

Даг с Кевином переглянулись. Эк опустил глаза, чтобы был не так явно заметен их довольный блеск.

— Торстейн грозил вас убить? — Даг тоже постарался заняться бумагами на столе, начав их перекладывать.

— Кто? Торстейн? При чем здесь Торстейн? Он грозил меня убить?! О господи, только этого не хватало!

Вангер смотрел на Флинта и не мог понять, что именно тот изображает. Какой-то сумбур удивления, раздражения, ужаса и снова раздражения.

— Кого вы боитесь?

— Вы мне надоели с нелепыми расспросами! Я был с дамой, если ее муж об этом узнает, нам обоим крышка.

— Вы боитесь мужа любовницы?

— Конечно, а кого же еще?!

Флинту было жарко от одной мысли, что придется отвечать за свое рандеву. Даг подумал, что хозяин красавицы явно обещал при случае нарезать любовнику, наставившему рога, кое-что тонкими ломтиками. Но смеяться над незадачливым ловеласом не хотелось.

— У вас есть катер?

Флинт почти отмахнулся:

— Есть.

— Куда вы на нем плавали в тот день?

— Я на катере?! Шутите? Он второй месяц в ремонте, и неизвестно когда сделают. Я же говорю, что мне опасно рассказывать о своей встрече.

— Где его ремонтируют?

— В мастерской…

Флинт спокойно сообщил координаты и добавил, что это нанятые ревнивым супругом молодчики изуродовали катер.

— Проще не восстанавливать.

— Когда это произошло?

— Два месяца назад.

— То есть как раз когда случилась трагедия с Аникой, Лорой и Адлером?

Флинт нахмурился, пожал плечами:

— Да, кажется.

Вангер сухо сообщил, что больше его не задерживает, но, если понадобится, может вызвать снова. А данные о катере проверит.

Желания даже просто разговаривать с этим человеком не было. Кевин смотрел на выходящего из кабинета Флинта с такой злостью, что, если бы взглядом можно было убить, Флинт до двери не дошел.