Цвет боли

Да, Роберт оставила ей долю в бизнесе, но она не имела права голоса. Ей дали часть прибыли, но было ясно, что у нее не будет полномочий. Некоторых женщин, возможно, оскорбил бы этот диктат, но у Евы не было желания — и необходимых знаний — для помощи в ведении бизнеса ее мужа.

Это было в надежных руках. Марк был лучшим. Она была абсолютно уверена в его способности сохранить их платежеспособность.

— Могу я тебя кое о чем попросить?

Его брови сдвинулись, словно он уловил ее неуверенность.

— Ты можешь спросить меня о чем угодно, дорогая.

— Я хотела бы познакомиться с Иваном. Я не говорю, что возражаю против того, чтобы он занял место Роберта или стал твоим новым партнером. Но я бы хотела с ним познакомиться. Я пойму, если ты скажешь «нет». У меня даже нет веской причины, чтобы встретиться с ним, прежде чем он вступит в игру.

— Конечно, ты можешь встретиться с ним, — мягко сказал Марк. — И тебе не нужно объяснять мне свои причины. Я приглашу его выпить, или, если ты предпочитаешь более общественное место, мы можем организовать выпивку вне дома.

— Меня устроит любой вариант.

К Еве пришло осознание того, что Марк дает ей возможность не разглашать их связь, предлагая ей возможность встретиться с Иваном за пределами своего дома. Потому что, если бы они встретились здесь, было бы очевидно, что она и Марк живут вместе.

Ей было наплевать. Она даже не знала Ивана. Но, видимо, теперь, когда он сотрудничал с Марком, она будет видеть его на регулярно.

Достаточно скоро их связь станет достоянием общественности. Нет причин скрывать свои отношения с Марком.

— Мы можем пригласить его сюда, — сказала Ева, думая, что Марк будет доволен использованием «мы» вместо того, чтобы говорить, что он может пригласить Ивана.

И действительно, Марк выглядел довольным ее намеком.

— Тогда я позвоню ему утром и приглашу выпить завтра вечером. Тебя это беспокоит, Ева? Потому что я не смогу притвориться, будто просто устраиваю тет-а-тет между двумя знакомыми. Я не смогу притвориться, что ты не моя и что ты ничего не значишь для меня, а просто являешься вдовой моего лучшего друга. Если тебя это беспокоит, мне нужно знать сейчас, потому что я не собираюсь скрывать тебя — нас — от кого-либо.

— Я не против, — тихо сказала она. — Значимые для меня люди уже знают. Меня больше никто не волнует. Я не буду жить, ориентируясь на то, что думают и говорят другие.

Он поцеловал ее.

— Это очень много значит для меня, дорогая. Хотя, я пойму, если тебе понадобится время, чтобы приспособиться. Я не хочу больше ждать. Но я пойму, если ты захочешь, чтобы наши отношения какое-то время оставались тихими. По крайней мере, до тех пор, пока ты не станешь более спокойной и уверенной в себе.

Ева втянула воздух. Марк думал, что она не уверена? Неужели она дала ему повод усомниться в своей искренности? Или он просто боялся, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой?

Ей было трудно поверить в то, что она была источником чьих-то надежд и мечтаний. Роберт был счастлив с ней. Он не пропустил ни дня, чтобы не дать ей понять, что она для него значила. Она считала себя самой удачливой женщиной на свете.

Роберт был… больше чем жизнь. Красивый. Богатый. Чрезвычайно любящий и щедрый. Всегда ласковый. Он не был человеком, который беспокоился о том, что думают другие. Если они были вместе на публике, он часто прикасался к ней. Просто маленькие проявления привязанности. Он держал ее за руку, обнимал или целовал, не давая другим сомневаться в своих чувствах к ней.

Любая женщина хотела бы кого-то вроде Роберта, но он хотел ее, Еву. Только ее. Она была не из его круга, хотя он и утверждал, что его нынешние обстоятельства не те, в которых он родился. Его воспитание было плохим. Он боролся за каждый заработанный доллар, образ жизни, на который он претендовал. Для себя и для Ники.

Его преданность семье навсегда покорила Еву. Он был единственным в своем роде. Как она могла надеяться когда-нибудь снова обрести такую же любовь и преданность?

Вот только здесь был Марк. Все то, чем был Роберт… но больше. Он был слишком идеален для нее. Она не считала, что существует мужчина, который мог бы соответствовать ее критериям, и все же он существовал.

— Что подумает твоя семья? — спросила Ева.

Их с Робертом объединяло то, что у них обоих не было семьи. Кроме Ники. И Ева стала думать о ней как о родной сестре. Не просто сестре, а своей лучшей подруге. Ее собственный отец развелся с ее матерью, когда Ева была маленькой, ее мать скончалась после продолжительной болезни, когда Ева еще учился в колледже. Именно благодаря маме Ева получил диплом медсестры.

Медсестры, которые заботились о ее матери, были замечательными. Сострадательными, теплыми. Они приложили все усилия, чтобы сделать маме максимально комфортными последние дни ее жизни, и Ева поклялась, что она так же изменит чью-то жизнь.