Цвет дали

— Лучшего договора нам все равно не удалось бы добиться. Я по крайней мере получила возможность прожить еще месяц в Нармоломе.

— Джохито пока еще не изгнала нас из деревни, — возразила Джуна. — Но мы не знаем, о чем она думает. Может быть, она все же оставит нас?

— Вся деревня только и говорит о том, как много вы работаете, — сказал Укатонен. — Джохито потеряет лицо, если не сможет доказать, что вы не знаете ее атвы.

Анито эта мысль подбодрила.

— Значит, ты думаешь, что мы сможем остаться тут?

— Возможно. Все зависит от Джохито, но никто не знает, что она думает. И все равно вам нужно отдохнуть и успокоиться к тому времени, когда пойдете за решением. Оставайтесь здесь и наслаждайтесь жизнью. Завтра мы вернемся, и я подумаю, нельзя ли сделать что-либо, действуя неофициально.

Они вернулись в деревню, чувствуя себя отдохнувшими, успокоенными и менее издерганными. Джохито приветствовала их так, будто они никуда и не исчезали. Полдня они провели с ней, изучая какие-то растения-паразиты, селящиеся на деревьях кандар, тоже входящих в атву Джохито. Некоторые из этих растений употребляются в пищу, другие — важный элемент пищевых ресурсов для животных из других отв. С ними пошел и Укатонен, но его присутствие не имело значения для Джохито. Она продолжала обучать их с тем же отсутствием выражения на коже, как и весь предыдущий месяц. На закате они вернулись в деревню, поужинали и сели повторять урок. На следующий день Укатонен остался в деревне, решив попробовать прояснить ситуацию в беседах с деревенскими.

Когда они вернулись домой, то их уже ждал приготовленный Укатоненом ужин.

— Сделать ничего не могу. Миато дал мне понять, что дело это внутреннее, и решает его деревня.

Уши Анито поднялись в удивлении.

— Миато прав, — продолжал Укатонен. — Если меня никто не просит о решении, я могу лишь советовать, а я у деревни и так в долгу.

— Я могла бы… — начала Анито, но Укатонен рябью выразил отрицательное отношение к ее словам.

— Тебе лучше не просить меня о решении. Я все равно откажусь. — Он потемнел от стыда. — Я стал слишком близок к вам, чтобы быть беспристрастным. Даже если б я чувствовал, что могу таким быть, все равно мое решение можно было бы оспорить.

Джуна коснулась плеча Анито.

— Укатонен прав. Я хочу, чтобы это была моя собственная победа. Если я одержу ее без заступничества, она будет дороже для меня и станет больше значить для деревенских.

Анито долго смотрела на нее, потом высветила эквивалент пожатию плеч.

— Пусть будет так.

Джуна и Моуки работали далеко за полночь и легли спать, лишь когда Анито пригрозила, что заберет у них компьютер. Анито соединилась с ними, погрузив обоих в глубокий сон без сновидений. На следующее утро Джохито велела им прийти к пруду, что на дне дупла. Там их уже ждала группа старейшин во главе с Джохито. Джуна узнала их. То были старейшины, которые или разделяли атву с Джохито, или работали с близкими атвами.

— Расскажи нам о моей атве, — начала Джохито.

Весь день Джуну и, в меньшей степени, Моуки допрашивали об атве Джохито. Им принесли сюда и завтрак, и обед, но экзамен шел без перерыва. Джуна выдохлась, кожу саднило, казалось, она высохла от необходимости изображать бесчисленные ответы.

Наконец вопросы иссякли. Джохито и другие старейшины собрались в кружок, чтобы посоветоваться. Джуна прислонилась к стене, слишком усталая, чтобы тревожиться о том, что туземцы могут заметить ее изнеможение. Она так устала, что даже решение Джохито и то потеряло для нее значение. Анито села рядом и протянула ей кусок сота. К тому времени, когда старейшины кончили совещаться, Джуна чувствовала себя уже лучше.

Старейшины уселись, кроме Джохито, которая выступила вперед.

— Иирин знает достаточно, чтобы удовлетворить меня, — объявила она. — Моуки надо подучиться, но он еще молод. Иирин может остаться.

Джуна обняла Моуки, осоловевшего от работы и нервного напряжения. На какое-то мгновение они застыли в объятии, а потом Джуна встала и сказала:

— Благодарю тебя, кене, ты хорошо учила меня. — В каком-то смысле ее слова были правдой. С тех пор как Джохито решила, что Джуна достойна обучения, она была требовательным и упорным учителем, даром что не потратила на них ни единого слова ободрения.

Джохито высветила приятное удивление комплиментом. Джуна же постаралась поглубже спрятать свой гнев. Ведь она могла потерять все уважение, заработанное таким каторжным трудом.

— Извините нас, кене, мы слишком устали. — Джуна сделала знак Моуки, и оба медленно побрели наверх в свою комнату, оставив Анито произносить вежливые извинения за их поведение, если таковые потребуются. Она хотела только спать, спать, спать целую неделю и даже дольше, если ей позволят. И проснуться где-нибудь, где все знакомо и где от нее никто ничего не станет требовать.