Цвет дали

И опять покачала головой. Она позволила себе забыть, что тенду — аборигены, что у них своя, чуждая ей культура. Она же биолог, она может назвать десяток примеров каннибализма, бытующего в природе. Надо принимать их такими, каковы они есть, какими бы ужасными и жестокими ни представлялись ей их обычаи.

Головастики — совсем не то, что человеческие дети, напомнила она себе. Они, надо думать, нисколько не разумнее обычных головастиков. С биологической точки зрения аборигены невероятно интересны. Никто и предположить не мог существования разумных видов, чьи способы размножения были бы столь же расточительны и безлики, как у устриц. Людям из Отдела Контакта с инопланетянами придется отказаться от уймы нынешних теорий культурного развития и начать заново.

Когда же у этих аборигенов зарождается разум? Надо будет порасспросить Укатонена и Анито, каковы их самые ранние воспоминания… Разумеется, если они когда-нибудь отыщут ее!

Джуна обвела взглядом кроны, разыскивая своих спутников, но не заметила и следа их. Она было подумала, не поискать ли ей пути назад самой, но тут же решила, что это только ухудшит дело. Ведь Укатонену и Анито куда легче отыскать ее, чем ей — их. Она взвесила в руке свою сумку для сбора еды. Пищи хватит и на сегодня, и на завтра. Кроме того, с ней компьютер. Она подождет тут до завтра. А если ее не найдут, пойдет к берегу и отдастся под сомнительное покровительство жителей Лайнана. Перспектива не слишком приятная, но все же лучше, чем заблудиться в джунглях.

Она нашла подходящее место и устроила из ветвей нехитрое гнездо. Затем взяла компьютер и принялась за работу. Углубившись в создание экспертной лингвистической системы, она обнаружила несколько интересных несоответствий грамматического характера. Вдруг шорох над головой Джуны заставил ее поднять глаза.

Это был все тот же тинка. Он прильнул к толстой ветви, наблюдая за ее работой.

— Уходи! — сказала она ему на языке кожи и одновременно сделала рукой прогоняющий жест. Тинка метнулся в гущу ветвей, оставив ее в одиночестве.

Джуна вздохнула, стряхнула дождевые капли с ресниц и снова огляделась. Где-то совсем близко кричала птица пууиит, жужжали насекомые, а незнакомая зверюга издавала душераздирающие вопли. Стайка ящериц объедала листья на соседнем дереве, а дождь равномерно барабанил по кронам. Джуна снова вздохнула, ощутив, какая она маленькая и одинокая в этой неизмеримой огромности леса.

— Черт! — пробормотала она, желая от всего сердца, чтобы Укатонен и Анито ее поскорее отыскали. Настроение работать пропало. Она выключила лингвистическую программу и вызвала запись своих любимых песен. И сама стала им подпевать. От долгого неупотребления ее голос стал хриплым и грубым. Аборигены считали голос Джуны либо неприятным, либо исключительно смешным, а потому она приобрела привычку молчать. Джуна закрыла глаза и вся отдалась музыке.

Песня кончилась. Джуна выключила музыку и попила воды, чтобы освежить охрипшее горло. Она не пела с той самой ночи, когда «Котани» ушла в гиперпространство. Да и одной Джуне не приходилось оставаться с тех пор. Каждую минуту — и во сне и наяву — она принуждена была проводить в компании тенду. Джуна включила еще одну песню — из самых любимых — старинный блюз. Сама-то она отнюдь не была одаренным певцом. Она обычно пела либо в собственной ванной, либо подпевала записям известных вокалистов. Но петь она любила, особенно если была одна.

Когда песня кончилась, Джуна открыла глаза и прямо перед собой увидела следившего за ней тинку — уши широко расставлены, голова повернута под углом, будто он с изумлением прислушивался к чему-то совершенно невероятному. При виде такого выражения Джуна громко расхохоталась, и ее смех стал еще громче, когда тинка в страхе бежал. Она подумала — а стоило ли ей отпугивать тинку, но потом решила, что пусть этим делом лучше занимаются Анито и Укатонен.

Она снова пустила музыку и пропела еще несколько песен, но после них ей снова захотелось пить.

Взглянув кругом, она увидела Укатонена и Анито, сидящих на той же ветке, где только что сидел тинка. Они рассматривали ее, насторожив уши, а их кожа от удивления и недоумения приобрела цвет фуксина.

Джуна выключила музыку и села, выражая позой свое раскаяние. Приятное времяпровождение кончилось, пора было приступать к работе. Надо думать, пройдет еще много времени, пока ей снова удастся побыть одной, когда она сможет вести себя, как обычное человеческое существо.

— У тебя что-нибудь болит? — спросила ее Анито. — Может, тебя полечить?

— Со мной все в порядке, — заверила ее Джуна.

— Тогда почему ты убежала? — спросил Укатонен.

Джуна покачала головой.