Цвет ее глаз

– Но такие надолго в Цветнике не задерживаются. Может ее давно забрали, и она передала записку через воспитательниц?

– Не думаю. Я знаю кто ее избранник, у него не было возможности ее забрать, она все еще у вас.

– И кто ее избранник?

– Крюгер.

– Не припомню такого. Ничего не понимаю.

– Ты и не должна ничего понимать. Я помню ее еще девочкой подававшей большие надежды. У нас был общий знакомый – прекрасный человек. У его жены были глаза почти точь-в-точь как твои. Ты даже представить не можешь, какая это была замечательная пара…

Странно, но ужасающий голос кваза становился все более и более задумчивым, в нем даже временами проскакивало что-то почти человеческое. Господин Дзен будто погружался в себя, при этом с него слетало напускное – то, при помощи чего он старался выглядеть ужаснее, чем на самом деле.

– Знаешь, Элли, этот человек не раз мне помогал, иногда даже стыдно становится, что приходится заставлять себя забыть о нем. Я ведь жизнью ему обязан. Слишком большая душа, это его и сгубило. Постараться выполнить просьбу той, кого он считал почти своей дочерью – самое малое, что могу сделать ради памяти о нем. Такие вот у меня слабости, Элли. Надеюсь, ты не станешь говорить, что мы тут тебя сильно обижали? Заботились как умеем, о своих так не заботимся. Если что-то не понравилось, так это для твоего же блага, к тому же мы не можем совсем уж отделять тебя от всех остальных, у нас, пусть и формально, сообщество равных людей. Я постарался выполнить то, о чем меня попросили в записке. Значит, получается, Эйко ты не знаешь?

– Не знаю, но если расскажите другие подробности, возможно, пойму о ком идет речь.

– Не стоит, это не так уж и важно. Задавай свой вопрос.

– Что со мной будет?

– В каком смысле?

– Как жена я вам не нужна, что со мной будет дальше?

– Не знаю, Элли.

– Это не ответ.

– Это ответ, причем ответ правдивый. Я действительно не знаю. Очень может быть, что ты умрешь сегодня или завтра. Понимаешь, у нас тут чуть ли не мятеж назревает. Ну или заговор недалеких людей. Хотя зачем играть словами, он вообще-то созрел. Меня даже пытались убить на той нефтебазе, это говорит само за себя. Да, корявая попытка, но все же пытались. Что уж тут говорить о твоей жизни, если за свою не могу поручиться. И что самое паршивое – против меня выступают те, на кого я опирался чуть ли не самого начала. Ты представить себе не можешь, как непросто начинать войну против таких людей. И нет возможности набросить всем мешки на головы и оттащить к ментатам, на западе даже мне не все позволено. Кручусь как могу, пытаюсь обойтись если не совсем без крови, то кровью малой. Но понимаешь, это такая партия, где чертовски сложно заглядывать вперед хотя бы на пару ходов. А два хода – слишком мало, велик риск проигрыша. Элли, ты просто пешка в этой игре, а пешки умирают первыми.

– Что будет со мной, если я выживу?

– Хороший вопрос, но ответ не получишь, так далеко я даже не пытаюсь заглянуть – обстановка не позволяет. Так… смутные наработки… не знаю, что сработает, а что нет. Ситуация непростая, может случиться все, что угодно. Возможно, вернем тебя в Цветник или выдадим замуж за лучшего нашего техника. Но не исключено, что сам тебя убью.

– Зачем?

– Это запад, иногда он заставляет принимать непростые решения. Никогда не знаешь заранее, кем следующим придется пожертвовать. Так почему бы не тобой? Ты – далеко не самая страшная потеря. Теперь моя очередь.

– Но вы ничего не ответили.

– Ты получила ответ. Понимаю, что он тебе не понравился, но смирись, другого тебе никто сейчас не даст. Мой вопрос простой, обойдемся без затянутых обсуждений. Скажи, если бы тебе сейчас удалось сбежать, ты бы опять направились на север?

– Да.

– Вот видишь – простой вопрос и такой же простой ответ. Спасибо, что не увиливала. И тебе, кстати, мат.

– Я вижу.

– Тебе не поможет умение просчитывать ходы, нужно хотя бы немного знать теорию. При таком многообразии позиций шахматы все же скучно-шаблонная игра, пусть и не все с этим согласны.

– Благодарю за совет, я поняла.

– Элли, ты изо всех сил стараешься выглядеть идеально дрессированной куклой, но это тебе не идет. В моем присутствии можешь не притворяться, это приказ, ты все поняла?

– Сейчас моя очередь задавать вопросы.