Цвет ее глаз

Громыхающая боевая машина осталась позади, идти дальше страшновато, до поста уже рукой подать, а ведь вся местность перед ним нашпигована минами, ловушками и системами слежения. Или ноги оторвет, или поднимется переполох, набегут гвардейцы, после чего меня отвезут в Центральный.

А я туда ехать не хочу, давно уже по уши наелась Азовским Союзом, пора нам попытаться расстаться в очередной раз.

Даже не приближаясь можно влипнуть в нехорошее, тут слишком близко к периметру, чуть ли не на каждое деревце норовят что-нибудь электронное установить. Ну и плюс у гвардейцев полно всякой оптики, в том числе и той, для которой ночная мгла – не преграда.

В связи с этим никак не могу понять – каким образом Братство добралось до дороги? Ведь от той развилки, рядом с которой на нас напали, шоссе тянется чуть ли не параллельно периметру, мимо наблюдателей живых и электронных. А если удалиться на безопасную дистанцию, придется пройти совсем уж рядом с Пентагоном, там такое ни за что не пропустят, со своей удобной горочки они день и ночь контролируют всю округу.

Не могли же муры в невидимок превратиться?

Кому-то может показаться странным, что в такой миг я раздумываю над оставленными за спиной проблемами. Но кто сказал, что они остались именно за спиной? Вдруг прямо сейчас по обе стороны от дороги собираются ударные кулаки, чтобы если не взломать периметр, то хотя бы устроить переполох.

И я окажусь в эпицентре этого переполоха.

Потому и выбрала рискованный маршрут. Двигалась до поста пока смелости хватало и лишь затем свернула влево. Теперь справа просматриваются нити проволочных заграждений и ряды противотанковых бетонных столбов, предполагаю, что именно возле них повышенные шансы наступить на мину. Но никто не даст гарантии, что прямо сейчас по ним не иду, так что каждый шаг давался с содроганием сердца.

Не успела как следует удалиться от дороги, как над головой что-то дико зашумело. Звуки уже знакомые, успела в последние дни наслушаться до тошноты – заработала артиллерия, наша или вражеская – не понять. Взрывы загремели внизу, вокруг пылающих машин разгромленной колонны. Расстояние и неудобный ракурс не позволяли детально рассмотреть результаты обстрела, зато любопытным ушам немало пищи досталось.

В Улье не рекомендуется передвигаться пешком, но если уж это делаешь, делай медленно. Но я нарушила важное правило, чуть ли не со всех ног понеслась. Слишком открытое место, а второе, не менее важное правило гласит – не высовывайся из кустов без острой необходимости.

Необходимость у меня очень острая и потому придется мчаться рискуя сломать ноги. И это далеко не единственный риск в этих опасных местах. Вспомнить хотя бы падальщиков периметра. Раньше думала, что это пустые страшилки, но потом набралась ума и опыта, поняла, что правда в этом есть.

Твари, даже находящиеся на одинаковой стадии изменения, могут значительно отличаться интеллектом (прям как люди). Самые тупые при виде укреплений периметра радуются, полагая, что за ними обнаружится вкусная добыча. Такие погибают в первую очередь. Умные предпочитают не лезть на верную смерть, они или находят удобные лазейки, или теряют интерес к опасному месту.

Есть и такие хитрецы, которые приспособились обитать под самым периметром. При свете дня они скрываются, выбираются из укрытий лишь ночью. Никогда не пытаются атаковать посты, их добыча – погибшие на минах или от пулеметов и огнеметов сородичи. Не самая лакомая для зараженных пища, возможно из-за этого те из них, которые постоянно питаются этой падалью, со временем теряют силы, их облик претерпевает уродливые изменения, они начинают походить на ходячих мертвецов, умерших еще раз, а затем воскресших, превратившихся во что-то совсем уж печальное. Несимметрично скрюченные твари с белесой кожей пугающиеся солнечного света, в страхе улепетывающие от людей, ночами тайком грызущие зловонные кости.

Жалкие призраки зараженных – вот как следует называть этих опустившихся созданий, приспособившихся жить возле иммунных.

Солдаты их не боятся и не трогают, даже подкармливают иногда. Смешно, но от падальщиков есть польза, они здесь вроде уборщиков, без них на периметре будет нехорошо пахнуть. А еще есть жуткий способ казни для некоторых преступников, когда приговоренных привязывают перед заграждениями в специальных подвесных клетках, и робкие твари периметра съедают их не сразу, им приходится щипать по кусочку через ячейки.

Солдаты здешних зараженных не боятся, но я не солдат. Четыре десятка килограмм мяса и костей движутся в одиночку и без серьезного оружия. Падальщики, безусловно, заметят, что по их территории торопливо передвигается небольшой, но лакомый кусочек, что им придет в голову дальше – не знаю.

Могут проигнорировать из-за укоренившегося страха перед людьми, но с таким же успехом не справятся с искушением и приступят к охоте.

Дичью, разумеется, буду я. Чтобы искушение не терзало их слишком долго, мне следует преодолеть опасный участок как можно быстрее.