Цвет ее глаз

– Не останавливаться, – спокойно отреагировала Лаура – одна из немногих воспитательниц, которой мы так и не придумали прозвище. – От бедра, строго от бедра, ровно, плавно, ровно, естественно, без напряжения, не меняя темп. Вы не идете, вы парите над землей. Лола, девочка, будь добра, подойди, ко мне.

Лола вышла из круга, а мы так и продолжали двигаться друг за дружкой. При внешней простоте для меня это одно из самых утомительных упражнений. Очень нервирует. Казалось бы, ну что тут такого сложного – просто ходить по кругу. И то, что от нас при этом добиваются максимальной красоты движений – не должно напрягать, ведь мы должны блистать всегда и во всем, иначе быть не может.

Но вот то, что размещается на моей голове – напрягает. Стопка книг в твердом переплете, а на них небьющийся стакан, чуть ли не до краев наполненный водой. Он устойчивый благодаря ширине, но его ширина коварна, при интенсивных движениях можно расплескать содержимое, и это недопустимо.

А уж если что-то упадет – вообще катастрофа.

У Лолы только что рухнуло абсолютно все и она, не придумав ничего лучше, заревела беззвучно, но горько. Ужасно боится, что ее выгонят из Цветника, переживает при любой неудаче. Вот же глупая, ведь каждый знает, что избранник ждет не дождется того момента, когда ей исполнится шестнадцать лет и двадцать один день. Ее судьба определена, осталось только дотерпеть совсем уж крохи и постараться в последний момент не ухитриться покалечится, только это может стать помехой для брачной церемонии, да и то лишь временной. Рассыпавшиеся книжки и разбитый стакан – ерунда при таких внешних данных и обстоятельствах.

Может Лола и нерасторопная, но на нее претендовали сразу несколько жутко важных мужчин – такова ее популярность. Господин Трамадол оказался куда важнее всех прочих, он теперь никому ее не отдаст, а уж отправить избранницу такого человека в обычный воспитательный дом – тот еще скандал. Такое могут допустить лишь в самом крайнем случае, это почти немыслимо.

Но нет же, ноет как маленькая.

Лаура решила, что платком здесь обойтись не получится. Мягко взяла Лолу под руку, повела к дверям в коридор. Дверь за воспитательницей и воспитанницей не успела захлопнуться, как Миа ехидно выдала:

– Вот ведь дура, только и умеет, что ныть. С кем поспорить, что эту косолапую ни за что не выгонят? Даже если начнет с разбега головой об стену биться, ее все равно оставят, тупым мужчинам нравятся тупые.

– Все и так это знают, никто не станет с тобой спорить, – заметила Тина, идеально огибая одно из расставленных на нашем пути препятствий.

Походка у нее – высший класс: ни миллиметра в сторону, ни капли расплесканной воды, а уж как небрежно работает руками – просто загляденье. Очень жаль, что проблемы с ее внешностью нарастают.

Миа, мгновенно позабыв о Лоле, переключилась на новую цель:

– А вот ты, Тинка, как ни крути своими толстыми булками, а все равно скоро вылетишь. Потому что ты жирная, а жирным в Цветнике делать нечего.

– Я не жирная, у меня просто низ немножко тяжелый – это возрастное.

– Не низ тяжелый, а ты жирная. Ты скоро превратишься в корову, а коровам здесь не место. Вот кто на тебя внимание обратил на последних смотринах? Кто?

– Да хотя бы господин Железняк.

– Железняк? Да он просто грязный танкист, нашла чем хвастаться, у него вместо мозгов мазут и глаза тупые будто у теленка. Из вас прекрасная пара получится: корова и теленок.

– Вообще-то он командующий всеми бронетанковыми войсками Азовского Союза, – невозмутимо заметила Дания.

Обычно она молчаливая, но Мию недолюбливает, как и почти все.

– И что же тут хорошего? – не сдавалась Миа. – Будет ночами нюхать мазут, пока мужу не надоест таращиться на ее бесконечный зад. А он ему быстро надоест, потому что его слишком уж много.

– Зато у меня грудь есть, а ты доска с овечьими глазами, – начала заводиться Тина тоже переходя на примитивно-оскорбительный язык.

– У меня прекрасные ноги, а не трубы пароходные, как у тебя, и у меня экзотическая внешность, а не коровья. И я еще расту, и все что надо у меня тоже растет.

– Да твоя грудь даже если вырастет, будет похожа на уши облезлого спаниеля. И соски у тебя черные, как смола. А у меня грудь красивая и соски розовые, в личном деле два плюса стоят, а не черточки, как у тебя. Неудачница.

– Миа, и почему же при такой экзотической внешности к тебе не стоит очередь из женихов? – вступила в перепалку Кира и сама себе ответила: – Может потому, что тебе следует вести себя поскромнее? И уж точно не надо доставать Тину, она не виновата, что у нее широкая кость.

– Не такая уж широкая, да и хватит вам к ней приставать! – звонко потребовала Бритни. – Вы в такие моменты совсем не похожи на орхидей, вы жутко вульгарные! Да на вас смотреть противно, куда это годится?!

Бритни – далеко не первая красавица Цветника, но голосок у нее просто сказочный, такой хочется слушать снова и снова не только мужчинам. Она часто этим пользуется, не позволяя жарко разгораться регулярно вспыхивающим ссорам.

Наша сладкоголосая сирена.